Последние дни завода

Через несколько лет одно из старейших промышленных предприятий Москвы металлургический завод «Серп и молот» исчезнет с карты города, уступив место новому городскому кварталу. «Ъ» проник за охраняемую проходную завода, прошелся по заброшенным цехам и узнал, как выплавлялась сталь. Последние дни завода – в репортаже «Ъ».

Из стеклянных дверей станции метро «Площадь Ильича» — направо, по длинному переходу под железной дорогой, и вот она, улица Золоторожский Вал. Еще раз направо, через несколько метров начинается забор завода «Серп и молот», одного из старейших и когда-то крупнейших промышленных предприятий Москвы. Территория законсервированного сейчас металлургического производства, основанного еще в 1883 году, разрезана теперь на две части Третьим транспортным кольцом. Раньше здесь работали тысячи людей, тоннами плавилась и ковалась сталь, курсировали тепловозы с грузами. Сегодня «Серп и молот» напоминает Зону из «Сталкера». Она встречает уже на подходе: через черные прутья забора скалится разрушенное здание без крыши, чуть дальше заваленный битым кирпичом и останками какого-то цеха пустырь. «Я же говорил, тут не место для прогулок. Зона требует к себе уважения» — звучат в голове слова Сталкера. На проходной пускать не спешат: предприятие закрытое, а тут еще журналист и фотограф. «Зачем снимать нашу разруху. Не надо»,— сокрушается вахтерша, но разрешение на съемку есть, и ей приходится подчиниться. Сейчас здесь ничего не производят, а из 13-тысячного штата осталось всего 200 человек, занятых в основном административной деятельностью и охраной.

Новости по теме

12:51, 15 ноября 2024 г. ОМК получила высшую награду на архфестивале за выпуск книги про наследие Владимира Шухова

Территория «Серпа и молота» огромная: завод занимает около 60 га, поэтому мы передвигаемся по территории на машине. Увидеть легендарные мартеновские печи нам не судьба: на месте, где стоял построенный еще в 1890 году мартеновский цех, теперь пустырь. Цех был закрыт еще в 1976 году, когда предприятие перешло на электропечи, и сегодня от него остались только руины. Электрофасонолитейный цех (ЭФЛЦ) пока цел. У входа в него, рядом с памятником сталеварам, нас встречает бывший сотрудник завода Игорь Валерьевич. Он будет первым нашим экскурсоводом. Как и многие «серпачи», он пришел на завод совсем молодым, когда ему не было еще и 20 лет. «У меня и родители, и дед с бабкой — “серпачи”. Прадед работал здесь еще с гужоновских времен. У меня даже теща, покойная, отсюда»,— вспоминает он. В цеху темно и холодно: освещение есть не везде, отопления нет нигде. «Смотрите под ноги!» — предупреждают нас сразу. Слабый свет льется через выбитые стекла, глаза привыкают к темноте, из сумрака начинают выступать силуэты сваленных в кучу трамвайных крестовин, которые когда-то отливали здесь. Через дырявую крышу капает дождь. «Цех работал в четыре смены без выходных и, можно сказать, без праздников. Дым стоял коромыслом,— вспоминает Игорь Валерьевич.— А вот в этом ковше при температуре 1200 градусов Цельсия на газу плавилась сталь». Идем мимо печей, в этом цехе их было четыре: как и все оборудование завода, они сейчас законсервированы.

Следующий цех — листопрокатный. Здесь у нас уже другой экскурсовод — Василий Петрович, в прошлом механик: «Моя задача была, чтобы все здесь крутилось и вертелось. Меня могли вызвать и вечером, и ночью»,— вспоминает он. В лучшие времена в этом цехе трудилось 1200 человек в три смены, сегодня — никого. Хотя в отличие от ЭФЛЦ здесь все еще говорит свет, а на полу сложены ненужные листы стали. На наши голоса из пустоты огромного зала выходит крановщица Татьяна. На весь завод осталось только несколько рабочих, которые занимаются его консервацией. «Петрович, замучили тебя совсем посетители»,— улыбается она. Родом Татьяна из Орловской области: завод дал общежитие, научил, как управляться с кранами.

Истории рабочих очень похожи — пришли на завод совсем молодыми и проработали здесь всю жизнь. «На большом предприятии всегда есть где применить себя, сменить сферу. Когда ты в одном коллективе, тебе не надо тратить усилия на завоевание положения, авторитета»,— будто за всех говорит директор музея «Серпа и молота» Раиса Николаевна, попавшая на завод в 18 лет по распределению от института. Когда-то у «Серпа и молота» было все: и заводская лаборатория, где разрабатывались новые марки стали, и свой Дворец культуры, и пионерский лагерь. «У каждого цеха, это удивительно, была своя специализация: в ЭФЛЦ были прекрасные лыжники, в листопрокатном — вокалисты, в сталепроволочном — атлеты», — вспоминает она.