Куда идем? Российский и мировой рынок стали — итоги недели (28 мая — 4 июня) 2017 г.
Перед форумом на совещании у президента были озвучены три экономические программы — правительственная, «Столыпинского клуба» бизнес-омбудсмена Бориса Титова и Центра стратегических разработок экс-министра Алексея Кудрина. Как позже заявляли вице-премьер Игорь Шувалов и министр экономического развития Максим Орешкин, в ходе разработки Стратегии развития экономики России будут изучаться и использоваться все три программы. Срок подготовки этого фундаментального документа оценивается в 3-5 месяцев.
Возможно, как утверждал в интервью РИА Новости Максим Орешкин, в каждой программе можно найти что-то разумное и полезное, что, очевидно, стоит учесть при подготовке Стратегии. Однако Кудрин и Титов предлагают совершенно различные пути развития страны, предполагающие радикальные перемены не только в макроэкономике, но и в политике.
Говорить о программе ЦСР Алексея Кудрина в принципе легко. Этакая квинтэссенция торжествующего либерализма, что в своей крайней форме будет, пожалуй, похуже, чем запрещенная в России террористическая организация ИГИЛ/ДАИШ.
Во-первых, начинается она с откровенного передергивания фактов. Как отметил Кудрин в своем выступлении на ПМЭФ, российская экономика с 2008 по 2017 г. пережила «потерянное десятилетие» со средним темпом роста в 1%. А ничего, что на это десятилетие пришлось два тяжелейших экономических кризиса, пришедшие, по большому счету, в Россию извне, которые весьма сильно понизили средний показатель?!
Между прочим, в этот период вошли и годы подъема 2010-2012 гг., а также политика импортозамещения 2014-2016 гг., давшая вполне зримые результаты. Даже несмотря на все проблемы и трудности сейчас российская экономика находится, пожалуй, в лучшей и более здоровой форме, чем в сытые докризисные времена, когда все можно было купить за границей на нефтяные сверхдоходы, привлечь за рубежом дешевое финансирование, а потом вывезти туда же прибыль.
Во-вторых, судя по тому же выступление Кудрина, Россия, по его мнению, должна «вписаться» в глобализацию и международное разделение труда. По его словам, в мире создаются новые отрасли, в короткие сроки достигающие триллионных оборотов, в которых Россия не участвует совсем либо участвует очень слабо. А для этого, якобы, нужно «договариваться» и менять свою внешнюю политику.
Прежде всего, возникает очень большой вопрос в отношении тех самых отраслей с триллионными оборотами, о которых упоминал глава ЦСР. Судя по всему (например, по выступлениям друга и соратника Кудрина председателя Сбербанка Германа Грефа), под этим понимаются, прежде всего, альтернативная энергетика солнца и ветра и смежные с ней направления, развивающие тему борьбы с глобальным потеплением. По крайней мере, других новых отраслей подобного масштаба в мире в последнее время не появилось. А в развитии информационных и биотехнологий Россия принимает достаточно активное участие.
С учетом того, что США, ранее один из главных пропагандистов новой климатической политики, при президенте Дональде Трампе оперативно сворачивают все эти зеленые инициативы как сугубо вредные для экономики и основанные на весьма сомнительных, если не сказать больше, предположениях, вопрос об альтернативной энергетике несколько повисает в воздухе. Посему России именно в данный момент присоединяться к этому движению, направленному, между прочим, на ликвидацию ее конкурентного преимущества в традиционной энергетике, по меньшей мере, опрометчиво.
Еще более красноречиво выглядят рассуждения Алексея Кудрина о месте России в «международном разделении труда». Прежде всего, «договариваться» с нами никто не будет. Спасибо, один раз уже «договаривались» и меняли свою внешнюю политику в начале 90-тых, больше не надо. Если попытаться провернуть нечто подобное сейчас, одним Крымом, подозреваю, не отделаемся.
Однако самое интересное, что все эти жертвы не дадут взамен вообще ничего. Даже если не вспоминать об опыте «интеграции в мировую экономику» в 90-тых, можно взять пример современной Украины. Вот уж кто все последние годы изо всех сил стремился вписаться в «международное разделение труда». И что получил в результате?! Несколько фабрик в западноукраинских селах по сборке жгутов кабелей для германских, словацких и венгерских автозаводов из привозного сырья. И развал собственной промышленности с многомиллионной трудовой эмиграцией.
На самом деле, вопрос об участии в процессах глобализации для российской экономики принципиален. Тот же Кудрин и ректор РАНХиГС Владимир Мау выступают за экспортный характер российской экономики, так как внутренний рынок слишком узкий, чтобы обеспечить ей достаточные темпы роста. Слов нет, расширять экспорт, особенно, несырьевой экспорт — дело полезное. И государство здесь, прежде всего, может облегчить российским компаниям выход на внешние рынки за счет предоставления консультативной и правовой помощи, страхования экспортных контрактов, своевременного возмещения НДС, упрощения регулирования и т. д. Кроме того, нужно развивать и экономическую интеграцию в рамках ЕврАзЭс, привлекая в этот союз новых членов. Но делать ставку на экспорт как на главный источник роста экономики страны совершенно недопустимо.
Прежде всего, возникает вопрос — кому, что и почем будем продавать? Несмотря на все призывы к глобализации и открытости экономики сегодня в мире, наоборот, интенсивно развиваются протекционистские процессы. Об этом могли бы очень много рассказать металлурги. Так, российским компаниям всерьез угрожают антидемпинговые пошлины на поставки горячекатаных рулонов в ЕС, а в США в настоящее время проводится расследование, итогом которого может стать радикальное ограничение импорта стали в «интересах национальной безопасности». Кстати, эту угрозу считают более чем серьезной, как минимум, в Европейском Союзе и Турции.
Если в западные страны не очень-то хотят пускать даже российский прокат, что уж говорить о продукции с более высокой добывающей стоимостью — атомных реакторах, самолетах, процессорах?! Даже размещать у нас производство каких-либо комплектующих, если они не титановые и не базируются на передовых отечественных технологиях, просто не выгодно — больно уж далеко и дорого везти. Вообще, Россия как страна-экспортер может выезжать либо на передовых технологиях, либо за счет минимальных затрат на сырье, энергию и, не в последнюю очередь, рабочую силу. Такая экономическая модель принята, скажем, в Бразилии и Индии — собратьях по БРИКС. И это примеры для подражания?!
На этом фоне остальные предложения программы Кудрина — это как вишенки на торте. Например, предлагаемая им тотальная приватизация, затрагивающая даже нефтегазовую сферу. И это при том, что тот же Алексей Кудрин жалуется на недостаточную инновационность российского бизнеса, а весь опыт последней четверти века показывает, что за немногими исключениями эффективно инвестировали в отечественную экономику либо само государство, либо государство в сотрудничестве с частным бизнесом.
Программа «Столыпинского клуба» предлагает противоположную ориентацию российского хозяйства на внутренний рынок, для чего необходимы опережающий рост доходов населения для создания достаточного платежеспособного спроса и упор на производство широкого ассортимента потребительских и инновационных товаров. За счет этого действительно можно обеспечить высокие темпы экономического роста и превратить Россию в богатую страну с зажиточным населением, занимающимся высококвалифицированным трудом. Но этот путь упирается в ресурсные ограничения — по финансам, рынкам сбыта, кадрам.
Борис Титов предлагает разрешить, как минимум, одно из этих противоречий широкомасштабной кредитной эмиссией, накачкой реального сектора экономики дешевыми деньгами. Увы, но в конкретных российских условиях это утопия. Сразу же возникают проблемы с контролем над целевым использованием выделяемых средств, с их возвратностью, с востребованностью новых мощностей. Так можно добиться только кратковременного скачка, за которым последует жестокое похмелье.
Поэтому можно предположить, что в конечном итоге основой для стратегии развития российской экономики станет программа правительства — осторожная, постепенная, не обещающая быстрого улучшения и, судя по всему, делающая ставку на последовательное решение множества мелких задач.
На ПМЭФ, например, много говорилось о стимулировании инвестиций. Так, Минфин в кои-то веки сам предложил правительству ввести инвестиционную льготу. Готовится налоговая реформа, в которой основную тяжесть планируется перенести на косвенные налоги и немного разгрузить бизнес и инвестиционные проекты. Были анонсированы новые программы поддержки автопрома, проекты строительства высокоскоростных железнодорожных магистралей и другие нововведения, которые способны дать эффект в среднесрочном плане.
И, конечно, очень много внимания уделяется переходу к полностью «белой» экономике с уплатой всех налогов, прозрачностью платежей и эффективностью использования государственных средств. Правда, для этого надо радикально поднять качество государственного и прочего управления, серьезно придавить коррупцию, хотя бы немного восстановить доверие между государством и обществом, изжить у российского бизнеса хищническую психологию 90-х годов. Как говорится, бог в помощь... Впрочем, верно и то, что дорогу осилит идущий...
При этом власти практически не скрывают, что переходный период продлится еще года два. В частности, в Банке России называли именно такие сроки завершения процесса очищения финансовой системы от мошенников и откровенно неумелых игроков. А министр финансов Антон Силуанов отметил, что увеличение расходов государственного бюджета без опасений за его устойчивость можно будет начать лишь с 2020 года. Кстати, именно к этому времени может начаться долгосрочное повышение мировых цен на нефть.
Так что, судя по всему, экономическая стратегия России, которая, очевидно, будет более-менее внятно сформулирована осенью текущего года, будет основана на постепенных изменениях в сторону более законопослушной, финансово стабильной и опирающейся на собственные силы хозяйственной системы. Все же прочее будет проходить по ведомству приятных или, наоборот, нежелательных сюрпризов.
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные (авторизованные) пользователи сайта.