Металлурги ответят вызовам консолидацией усилий

Индустриальный журнал "Металлоснабжение и сбыт", освещающий вопросы металлургической промышленности, а также "смежных" металлопотребляющих отраслей, провел 28 января очередную онлайн-конференцию на тему «Металлурги ответят вызовам консолидацией усилий". Свое видение итогов 2014 года, перспектив 2015 года, новых реалий для металлургического бизнеса представили руководители ведущих профессиональных объединений и ассоциаций металлургической отрасли.

В ходе мероприятия будут подведены итоги и освещена текущая деятельность в основных подотраслях металлургии: трубной и метизной подотрасли, производстве проката строительного назначения и нержавеющих сталей, металлоторговле. Онлайн-конференция  «Металлурги ответят вызовам консолидацией усилий" прошла в редакции журнала «Металлоснабжение и сбыт» 28 января с 15 до 17 часов.

Мы не только верим, что возможна консолидация усилий, а мы всё для этого делаем. Фонду развития трубной промышленности в 2014 году исполнилось 15 лет. И за это время, я думаю, была продемонстрирована эффективность именно такой работы, когда компании определяют блок задач для совместной проработки на платформе фонда.

Что это за блок совместных работ или совместные направления деятельности? Это защита национального рынка – сначала рынок Российской Федерации, сейчас это рынок Таможенного союза – от недобросовестной конкуренции. Я подчеркиваю, от недобросовестной конкуренции, от демпинговых поставок, которые нарушают баланс и наносят ущерб, от поставок, которые субсидируются и запрещены международными правилами и нормами. Сейчас это правила и нормы ВТО. Это также блок работ или направлений, связанных с техническим регулированием, с разработкой стандартов, с разработкой технических регламентов. Сейчас эта работа уже передана на наднациональный уровень, и многие технические регламенты разрабатываются совместно со специалистами из Белоруссии, Казахстана. Это также направления, связанные с продвижением стальной трубной продукции, потому что существуют различные иные виды труб, что сегодня активно используются бывшие в употреблении трубы.

То есть это те виды работ и направлений деятельности, которые могут быть согласованы компаниями для совместной разработки и, я повторюсь, никаким образом не влияют на конкуренцию, на цены или на запрещенные антимонопольным законодательством практики. Поэтому, конечно, фонд, мне кажется, позитивно себя зарекомендовал, и мы сегодня только консолидируем еще больше наши усилия для того, чтобы трубная промышленность могла динамично развиваться, несмотря на новые экономические вызовы в этом году.

У «Ассоциации потребителей и поставщиков специальных сталей и сплавов» профиль несколько другой. Цель создания ассоциации была и остается та же – увеличение потребления нержавеющей стали в России. Основная наша деятельность – это отстаивание интересов потребителей. Не производителей, а потребителей. Потому что на сегодняшний день только они развивают рынок и способствуют увеличению потребления нержавеющей стали в нашей стране. Со своей стороны, мы всячески этому способствуем. В данном случае мы видим, что консолидация усилий участников рынка возможна при условии, когда они сами получат от этого выгоду. А выгода здесь одна – будут больше потреблять нержавеющей стали, будет расти рынок, каждая компания будет увеличивать свои объемы, и ее бизнес будет процветать.

Да, я соглашусь с коллегами. Наша ассоциация – это не только консолидация усилий непосредственных конкурентов, а вообще причина ее появления – это как раз конкуренция. Появление нового большого игрока на рынке фасонного проката в России, я имею в виду компанию «Мечел», которая в прошлом году запустила свой рельсобалочный стан в Челябинске, как раз и послужило основным драйвером создания нашей ассоциации для целей продвижения и расширения рынка применения металлоконструкций в различных секторах, в том числе и в гражданском строительстве. Поэтому мы также пригласили в нашу ассоциацию Объединенную металлургическую компанию, которая нас поддержала.

Мы, безусловно, конкурируем на рынке применения металлопроката. Но такой большой вопрос, как развитие нормативной базы, например, в стальном строительстве, в одиночку компании Евраз, например, которая была инициатором создания ассоциации, было бы решить гораздо сложнее, чем нам всем вместе взятым. Поэтому мы считаем, что создание вообще ассоциации, которая объединяет усилия больших игроков, – это очень правильный и полезный инструмент, который довольно давно распространен во всем мире. И это успешно работает. Надеемся, что и у нас в России будет тоже все получаться.

Я соглашусь с коллегами. У компаний, конкурирующих на внутреннем рынке в одном сегменте экономики, всегда есть общие интересы. К основным из них я отнесу интервенции некачественного импорта, то бишь защита от недобросовестной конкуренции. Это вопросы тарифов монополий. Вопросы налоговой политики и замечаний к разрабатываемым правительством стандартам, законодательным актам и решениям. Вопросы технического регулирования и стандартизации. Вопросы научных исследователей и совершенствование технологий. Вопросы подготовки кадров. Вопросы развития потребляющих отраслей. Производство современных видов оборудования. Вот вокруг этих решений и консолидируются усилия коллег.

В Российском союзе поставщиков металлопродукции есть конкурирующие группы, безусловно. Однако когда в конце 2008 года наступил кризис, РСПМ провел порядка 5–6 встреч, на которых руководителей компаний, основных операторов российского рынка обменялись информацией, своими позициями по текущей ситуации, рассказали друг другу о тех мерах, которые они предпринимают в кризисной ситуации. Тем самым, в принципе, он выработали какую-то определенную единую политику, что способствовало снижению ценовой конкуренции и в то же время оптимизации усилий компаний в кризисных условиях.

Вот конец 2014 года и начало 2015 года. В этом зале Российского союза поставщиков металлопродукции мы собираем 70 производителей, региональных производителей трубной продукции, которых в настоящий момент очень много, там избыточные мощности, мощности превышают более чем в 2,5 раза потребности Российской Федерации. Как быть, особенно в условиях кризиса, в условиях роста цен на штрипс, на трубную заготовку? Компании собрались, обменялись мнениями, и уже та информация, которую они почерпнули, будет использована в деятельности компаний и в начале 2015 года.

На прошлой неделе мы провели встречу производителей сэндвич-панелей, которые также обсуждали ситуацию, в том числе ценовую, в том числе по мощностям, в том числе по спросу у строителей и т. д. Обменялись мнениями, как те или иные компании будут действовать в этих непростых условиях. Что, конечно, будет способствовать быстрейшей адаптации компаний к текущим непростым рыночным условиям.

В ближайшее время планируется встреча производителей алюминиевых профилей и конструкций, которые также серьезно обеспокоены той сложившейся ситуацией с ростом цен на первичный алюминий и сплавы, который не дает им в настоящее время развивать инвестиционные проекты и вообще конкурировать с тем же самым пластиком. Они начинают проигрывать пластику, например, по оконным и светопрозрачным системам, по другим вещам. Многие строительные компании уже заложили в бюджеты определенные суммы денег, особенно государственные компании, и сейчас они не могут адаптироваться к этому высокому росту цен, в частности на алюминиевые конструкции.

То есть мы будем собирать конкурентов, они будут обсуждать, будут вырабатывать какие-то общие позиции, будут обмениваться опытом. В эту пятницу у нас пройдет заседание совета, где соберутся руководители компаний из различных регионов России, обменяются своими точками зрения на текущую ситуацию, сделают прогнозы, дадут оценки, расскажут про действия компаний в этих непростых условиях, как они минимизируют затратную часть и предпринимают те или иные антикризисные меры. Поэтому так же, как присутствующие здесь ассоциации и союзы, РСПМ будет предпринимать усилия для того, чтобы улучшить ситуацию в компаниях, в том числе выдвинуть какие-то предложения государственным органам для корректировки правительственной программы антикризисных мер.

Ну и кроме этого, я хочу сказать, то, что мы здесь впятером находимся, говорит, что и ассоциации тоже сотрудничают друг с другом и будут дальше развивать сотрудничество друг с другом, объединяя усилия по тем или иным вопросам. Соответственно, не конкурируя друг с другом, а, наоборот, находя общие интересы, находя общие точки соприкосновения и координируя усилия, а не дублируя или, тем более, не вставляя палки в колеса друг другу. Поэтому я думаю, что совместными усилиями мы в состоянии поддержать многие промышленные предприятия.

Если мы говорим о сегодняшнем кризисе, о падении рубля, то нет. Создание нашей ассоциации и вообще расширение рынка применения металлопроката обсуждалось еще на внутренней евразовской программе в «Сколково», в 2012 году началось такое обсуждение. Но если мы говорим о кризисе 2008 года, то, безусловно, создание, появление нашей ассоциации – это отголоски тех решений, которые были приняты крупными металлургическими компаниями до кризиса 2008 года. То есть были заложены достаточно большие мощности в стране по производству готового металлопроката. И в связи с длинным инвестиционным циклом в отрасли они как раз начали выходить на производственные мощности в 2012–2013 годах. А рынка под эти мощности, к сожалению, в нашей стране, как ни парадоксально, уже не оказалось. И поэтому целью создание в том числе нашей ассоциации является как раз расширение этого рынка внутри страны, применение отечественных материалов, импортозамещение в том числе.

Метизники ювелирами так и остаются. Только они из квадрата 150 получают проволоку в два раза тоньше человеческого волоса и потом из этой проволоки еще ткут сетку на фильтр. Не знаю, почему не слышали о новых проектах. Сегодня в сравнении с 95-м годом 60% метизной продукции изготавливается на новом современном оборудовании. Если мы посмотрим на Волгоградский завод «Северсталь-метиз» - это совсем другое новое предприятие. Если мы посмотрим на цеха «Северсталь-метиза», калибровочные, проволочные - это уже совсем новые, совсем другие цеха. То же самое и на других предприятиях. За последние десять лет мы узнали такие новые названия как «НЛМК-Метиз» в Березовском (бывший УЗПС), «Бекарт» в Липецке, «Параллель» в Орле, «Промстройинвест» в Орле, «ЧМЗ – КАТТЕР» в Набережных Челнах, «Межгосметиз» в Мценске, «Уралкорд» в Магнитогорске. Это те предприятия, которых десять лет тому назад еще не было. За это время мы узнали новые виды продукции: это сеточные габионы, блестящая оцинкованная проволока с намоткой Z2, стабилизированная проволока и пряди, новые конструкции железнодорожного крепежа, грозозащитные канаты, холоднодеформированная арматура… Перечислять можно много этих новых видов продукции.

Правда, с 2011 года объем инвестиций значительно упал в метизной отрасли. При сегодняшнем курсе валют рассчитывать, что инвестиционные проекты будут развиваться, наверное, очень сложно.

О китайском импорте. Здесь, наверное, нужна объективность в первую очередь. К сожалению, структура нашей экономики, рычаги ее регулирования, налогообложения таковы, что выгоднее покупать и продавать, чем производить. Наверное, необъективно смотреть только на метизы. У нас всё – бытовая техника, одежда, обувь и многое другое – сплошь китайские. По метизам же сложная ситуация в основном в отношении крепежных изделий, где доля импорта приближается к 40%. По остальным позициям доля импорта не превышает 6–10%. И это, наверное, та часть, которая на рынке нужна. Присутствие качественного импорта, оно в какой-то степени стабилизирует ценообразование, оно способствует какой-то конкуренции.

Если будет перспектива у российской экономики, в частности у машиностроения, то будет перспектива и у метизников, так как метизы используются практически во всех сегментах экономики. И когда я, подводя итоги 2013 года, говорил, что в метизной отрасли проявляются элементы кризиса, я тогда говорил, что эти элементы проявляются и во всей российской экономике.

Что делает ассоциация? Ну, если ассоциация существует 19 лет, и число ее участников ежегодно растет, и они систематически платят взносы… Если звезды загораются, значит, это кому-то нужно.

Высокая доля импортной продукции на российском рынке является следствием отсутствия отечественного производства в требуемых объемах и в требуемой номенклатуре. Сейчас доля импорта дошла уже до 70% в общем объеме потребления нержавеющей стали в России. Она существенно отличается в различных секторах. Наиболее импортозависимым сейчас является плоский прокат. Здесь доля импорта перевалила за 85%, а по холоднокатаному прокату составила больше 95%. То есть можно считать, что плоский прокат – это сплошной импорт. Также высокие доли и в сегментах проволоки, бесшовных труб. Более-менее держатся у нас первичные заготовки, электросварные трубы, которые показывают существенный рост производства, и сортовой прокат, где доля импорта составляет всего 33%. Здесь мы свои позиции не отдаем.

Теперь о том, как это влияет на рынок сейчас, когда стоимость импортного материала разом стала запредельно высока из-за обвала рубля. В данном случае мы говорим не на Первом канале, нам слово «кризис» произносить можно. Стагнация российской экономики вообще-то началась не сегодня и не вчера. Сначала мы видели замедление темпов, потом я видел только рост отчетности на страницах Минэкономразвития, а в реальном секторе экономики я как-то никакого роста особенно не наблюдал. Естественно, что курс рубля при такой высокой доле импортной продукции существенно будет влиять и на потребление. Не столько даже сам курс рубля, а то, что в последние годы высокая конкуренция на рынке способствовала тому, что в основном продукцию реализовывали металлоторгующие компании со склада, предоставляя отсрочку своим потребителям, которая доходила до трех месяцев. Сейчас об этом приходится забыть, потому что, естественно, в рублях никто с отсрочкой продавать ничего не будет, а продавать в условных единицах пока у нас особенно не разрешено, и никто не возьмет на себя ответственность посмотреть, а что же будет с рублем позже.

Смогут ли потребители продолжить закупки дорогостоящего импорта в прежних объемах? Наверное, объемы снизятся по вполне естественным причинам. Но нержавеющая сталь в некоторых отраслях просто незаменима. И те отрасли, которые будут поддерживать свои объемы производства на должном уровне, будут потреблять нержавеющую сталь вне зависимости от того, как дорого она будет стоить на внутреннем рынке. Ставит ли такая зависимость промышленность России от импортных спецсталей под угрозу программы импортозамещения в машиностроении и оборонном комплексе? В оборонном комплексе иностранная нержавеющая сталь практически не используется. Очень мало, в общем-то, таких примеров. В основном используется прокат и трубы отечественного производства. И здесь, насколько я знаю, никаких проблем у оборонного комплекса с данной продукцией нет. В первую очередь, пострадают предприятия машиностроения, производства пищевого оборудования, товаров народного потребления, производство автокомпонентов, строительство. В этих секторах, естественно, сокращение будет.

Трубная промышленность достаточно хорошо закончила 2014 год. По итогам года рост производства составил около 9%, выпущено более 11 280 000 тонн труб. Экспорт сократился на 5% – до 1 205 000 тонн. Импорт сократился на 24% – до 626 000 тонн. А потребление на внутреннем рынке выросло на 9,2% или до 10 720 000 тонн.

Это не может не радовать. Это объясняется активной реализацией проектов, которые связны с поставками газа в будущем в Китай, прежде всего, речь идет о трубопроводе «Сила Сибири». Развивались и другие проекты, типа «Южного коридора». А падение импорта, столь значимое для нас, связано с тем, что в марте прошлого года нам удалось инициировать защитное расследование против китайской трубы нефтяного сортамента. Расследование до сих пор идет. Но, естественно, китайские производители, придерживаясь давно установленной практики, при открытии расследования начали вести себя менее агрессивно, не показывать тот бешенный рост поставок, который мы наблюдали в 2013 году. И, соответственно, мы связываем падение импорта в основном с фактором уменьшения китайских поставок в секторе нефтегазового сортамента на территории Российской Федерации.

Важно то, что нам удалось в трубной промышленности закончить год с очень хорошим ростом производства. И при таком значительном падении импорта, при скромном экспорте это еще раз является подтверждением, что мы абсолютно модернизированы, диверсифицированы и можем полностью удовлетворять потребности и российских потребителей в любых потребляющих секторах на территории Таможенного союза.

В настоящее время, конечно, мы только проводим оценку, но предварительные результаты показывают, что внутреннее производство основных видов продукции из нержавеющей стали в России в 2014 году снизилось на 20%. И это снижение будет продолжаться. Импорт остался практически на уровне 2013 года, то есть никаких изменений особенно не было, не произошло пока, но он тоже будет снижаться. И российский экспорт нержавеющей стали упал на 60%. Вот с такими итогами мы закончили этот год. То есть видимое потребление нержавеющей стали снизилось не на много, на 7–8%, но дело все в том, что в первой половине года мы наблюдали рост потребления, а вторая половина года как раз показала диаметрально противоположные результаты, и особенно в ноябре – в декабре негативные факторы на рынок значительно усилились.

Прошу прощения, что не могу так сейчас оперировать цифрами, это связано не только с тем, что мы молодая ассоциация, которая появилась только в прошлом году, но и с тем, что наша ассоциация объединяет не только производителей проката, но и производителей металлоконструкций, и проектировщиков. Могу просто поделиться ощущениями поделиться в каждом из секторов.

Что касается металлургов, то в целом 2014 год довольно успешно все оценивают. Изменение курса рубля в конце года сказалось довольно позитивно: повысилась конкурентоспособность, появились дополнительные экспортные каналы, где можно зарабатывать. В целом по российскому рынку отрасль строительства показала неплохой рост, поэтому и сбыт у металлургов внутри страны был. Большую долю сыграло импортозамещение с Украины: украинцы действительно снизили объем поставки в Россию.

Что касается отрасли металлоконструкций, то в целом 2014 год хуже, чем 2013-й по причине окончания олимпийской стройки. Сейчас все надежды возлагают на строительство стадионов в ЧМ по футболу, но это все-таки капля в море - наверное, надо искать дополнительные рынки.

Что касается отрасли проектирования, там еще все сложнее, там игроков порядка 40 000, и как оценивать их результаты – пока не очень понятно. Но, так как строительная отрасль довольно динамично развивалась в прошлом году, в целом, я думаю, отрасль проектирования чувствует себя вполне пока комфортно.

Наверное, потому, что метизники ближе всех к экономике общей, у нас показатели менее оптимистичны. Нам помог все вытянуть декабрь. В натуральном выражении мы закончили год со снижением на 2%. Хотя, если вы помните, в своих выступлениях и предыдущих анализах я планировал 3–4%.

По объему реализации мы сохранили уровень прошлого года за счет декабря месяца. Впервые за последние три года где-то с апреля обозначился рост цен на метизную продукцию.

Я приводил как один из показателей кризисности ситуации сокращение численности. Она, по предварительным данным, будет на уровне 10–12%. Заработная плата увеличилась незначительно. Более чем половине предприятий удалось, правда, сработать в положительном ключе. Лучшие показатели у «НЛМК-Метиз» и у группы «Параллель», они превышают 10%. Остальные предприятия сработали на уровне прошлого года или чуть ниже.

Черная металлургия выросла более чем на 4%. Цветная металлургия также примерно осталась на уровне, за исключением, наверное, первичного алюминия. Потому что ряд заводов РУСАЛа были закрыты. Соответственно, снижение определенное есть. Наверное, большая часть итогов будут подведены в ближайшие буквально две недели, и они будут озвучены в том числе на сайте журнала «Металлоснабжение и сбыт».

Во-первых, чтобы спланировать ожидания, в частности по той же метизной отрасли, нужно понимать, как оценивает ситуацию в экономике правительство и какие меры оно собирается принимать. Пока из той информации, что есть, делать объективные выводы практически невозможно, она слишком противоречива. С одной стороны, мы говорим опять-таки о том, что все будем делать рыночными методами. С другой стороны, планируется решение вопросов путем субсидий и компенсации кредитной ставки, то есть распределением. Когда в рыночную экономику входит распределение, результат – коррупция. Это мое мнение.

Распределение планируется для системообразующих предприятий. Вот я уже давно пытаюсь понять, а что такое системообразующее предприятие. Вот метизная отрасль с ее несчастными 80 миллиардами в год, она системообразующая или нет? Нет, она системообразующей не считается. А вот без сварочной проволоки, сколько бы ни было широкого листа и как бы трубники ни старались, они ни одной трубы ни сварят. Без электродов ни один трубопровод сварен не будет. Без электродов ни одна подводная лодка под воду не уйдет. Без канатов мы не добудем нефть, не построим здания и т. д. Так вот системообразующие мы или нет?

Дальше о противоречиях. Где-то 21 января звучали цифры, что на регулирование ситуации потребуется 1,4 триллиона рублей. 26 января звучит цифра 170 миллиардов. Сегодня с утра говорится о том, что сумма будет определена в марте месяце. А вот уже выходя я услышал, что она будет составлять 2 триллиона рублей.

Говорилось о целевой поддержке малого бизнеса. Сегодня поддержка малого бизнеса отдана на откуп регионам. При том, что в регионах уменьшится доходность, основная составляющая доходов регионов – это подоходный налог, а мы будем наблюдать сокращение численности. И при том, что многие регионы находятся в кредитных долгах, рассчитывать, что они поддержат малый бизнес, не приходится…

Поэтому сегодня говорить о каких-то официальных прогнозах от имени ассоциации мне сложно. Могу сказать только свое личное мнение, основанное на интуиции, потому что ясности в принимаемых правительством решениях я не вижу.

Я ожидаю, что объемы в натуральном выражении в метизной отрасли в 2015 году снизятся на 25%, плюс-минус 5%. Поясню, почему. Объемы в метизной отрасли зависят от двух вещей: от потребления и от обеспечения передельным металлом. Сегодня, когда экспорт становится предпочтительным, мы будем испытывать недостаток в передельном металле. Ну и, соответственно, с учетом кризисности ситуации мы будем испытывать сложности и в реализации, и в потреблении. В районе 20% будет снижение.

Цены к концу года, я думаю, увеличатся на 70%. Потому что несмотря на все обещаемые правительством миллионы или триллионы, или миллиарды, или триллиарды… запутаешься!… тарифы у нас планируется повысить на 7,5–10%. Мне в отношении тарифов вообще-то непонятно, почему у нас тарифы зависят от инфляции? Получается, чем всем хуже, тем монополиям лучше? Чем выше инфляция, тем для них выше тарифы, выше доходность. Тарифы, наверное, должны быть привязаны к ВВП. Растет ВВП – растут тарифы. Хорошо всей экономике – растут тарифы. Падает ВВП – падают и тарифы. Плюс к тарифам цены на передельный металл, а рост их будет однозначен. Поэтому рост цены я вижу на 70%, опять-таки плюс-минус 10%.

Заработная плата заморозится. Численность сократится процентов на 20–25%. Отдельные виды нерентабельной продукции на сегодня на некоторых предприятиях будут ликвидированы вообще.

Вот, в принципе, такое приблизительное ожидание на следующий год. А что будет фактически… Я думаю, правительство сейчас в Думе обсудит свои мероприятия, потом выйдет порядка 90 постановлений правительства на эту тему, и вот в зависимости от качества этих 90 постановлений, которые будут разрабатываться в течение двух недель, спланируется и фактическая работа, в том числе и метизной отрасли.

Надеюсь, что вот эти люди, которые будут писать эти постановления, не забудут и про строительную отрасль. Действительно строительная отрасль обеспечивает примерно 45–50% металлопотребления в стране. В кризис 2008 года все помнят, как она, можно сказать, остановилась. Очень многие стройки остановились, банковские кредиты прекратились.

И действительно, эти опасения есть, они на повестке дня. И все-таки мы оцениваем 2015 год умеренно негативно, но не катастрофически. То есть мы все-таки считаем, что те сигналы, которые в том числе и правительство посылает в части поддержки ипотеки, то, что АИЖК 200 миллиардов рублей выделено, что все-таки ипотечную процентную ставку, скорее всего, будут держать на уровне 15% (это, конечно, выше, чем она сложилась в последние годы, но, тем не менее, какой-то сегмент людей все-таки смогут ее еще до сих пор себе позволять), - мы надеемся, что стройки на 100%, как это было в 2008 и в 2009 годах, не встанут. Но, в принципе, экспортные альтернативы сейчас есть. Это не кризис 2008 года, когда и экспортные рынки тоже остановились. Сейчас, в принципе, какие-то дополнительные объемы, которые не будут востребованы на российском рынке, можно будет экспортировать.

Тем не менее, наша стратегия остается такой же, как она и была, то есть ориентация на внутреннего потребителя, потому что наши основные производства находятся в России, и хотелось бы, чтобы металлургическая продукция была именно здесь у нас востребована. Я все-таки остаюсь оптимистом и надеюсь, что для создания нашей ассоциации время, может быть, не самое подходящее, но, может быть, с другой стороны, кризисное время дает возможности для выхода на рынки каких-то новых технологических решений. Например, возведение объектов из стали, известно, отличается скоростью постройки. И в условиях кризиса, когда деньги будут стоить дорого, этот фактор может быть решающим в некоторых проектах.

В общем-то, хотелось бы тоже немножко вспомнить предыдущий кризис и сравнить, что произошло в данном случае в нашей подотрасли в период 2008–2010 годов.

Кризис очень серьезно тогда затронул объемы производства внутри России, которые упали на 35%, импорт сократился на 39%, а общее потребление снизилось на 37%. Предпосылки того кризиса ярко проявляются и сейчас. Наши банки не могут брать деньги, кредитные ставки внутри страны повышены. Все это мы уже видели, и, в общем-то, реакция участников рынка на изменение внешней среды была совершенно адекватна. Единственное, хочется посмотреть, а что же все-таки произошло по прошествии этого времени, как будут чувствовать себя сектора, потребляющие нержавеющую сталь? Если мы возьмем ВПК, то я не думаю, что у них будут какие-то проблемы, также и судостроение, и авиастроение. Эти программы запущены, и я думаю, что они будут полностью финансироваться.

Немножко хуже в производстве автокомпонентов: оно напрямую зависит от объема сбыта автомобилей на территории России, а здесь прогнозируется снижение. Платежеспособный спрос у населения, естественно, снизился и будет снижаться пока дальше.

Транспортное машиностроение. Если мы возьмем железнодорожный транспорт, то тут, опять же, все зависит от того, насколько программы РЖД будут профинансированы в текущем году. Потому что давно не секрет, что наши пассажирские вагоны делаются целиком из нержавеющей стали импортного производства. Теперь можете совершенно просто умножить стоимость этого вагона на курс, который изменился за этот год, и вы посмотрите, сколько же будет стоить у вас этот вагон.

Также проблемы возникнут у производителей товаров народного потребления. Я беру таких гигантов, как «Индезит». Многие виды продукции, которые они производят, они производят с использованием нержавеющей стали, она тоже импортного производства. Естественно, будет увеличение цен на их продукцию. Но, опять же, здесь основное - влияние спроса. И если так посмотреть, а какие перспективы у потребляющих отраслей в этом году, то в целом ситуация, конечно, не замечательная, но мы тоже прогнозируем, что она не будет столь драматичной, потому что объемы отечественного производства стали снижаться уже в 2014 году, в 2015 году их снижение продлится, но оно будет уже более-менее умеренным - в районе 10–11%.

По импорту мы ожидаем резкий обвал. Тут все очень просто. Если в 2013 году российские импортеры потратили 970 миллионов долларов на закупку основных видов продукции из нержавеющей стали, в 2014 году при практически удержании объемов на том же уровне они потратили уже меньше на 10% – 870 миллионов долларов. Но дело все в том, что эти деньги все были в рублях. И можно смело говорить о том, что от всех этих денег можно сминусовать 40% и сказать, что в долларовом эквиваленте на руках у наших трейдеров, или не на руках, а, так скажем, те деньги, которые доступны на сегодняшний момент, эта сумма составит около 520 миллионов долларов. Что при средней стоимости нержавеющего проката приведет к снижению объемов импорта минимум на 40%. Соответственно, отсутствие предложения на рынке приведет к тому, что во второй половине года мы будем видеть дефицит уже по конкретным каким-то видам продукции. Сейчас он еще пока не проявляется, потому что на складах у трейдеров много проката и труб. Плюс резко затормозить все закупки невозможно, они потихонечку ведутся, но их объемы снижаются.

Вот первое полугодие, оно, в общем-то, будет таким образцово-показательным, и думаем, что уже к концу первого полугодия мы увидим, что на рынке образовывается дефицит предложения. Опять же, при том условии, что потребители не примут участия в софинансировании закупок нержавеющей стали.

Если никаких кардинальных перемен не произойдет, мы прогнозируем, что рынок потребления нержавеющей стали в 2015 году сократится где-то порядка на 30%.

Если будут продолжены те проекты, которые активно реализовывались во второй половине 2014 года, то тогда, я думаю, мы будем склоняться к более умеренно позитивному сценарию с точки зрения производства и потребления труб в Российской Федерации.

Конечно, на нас всех – и на представителей ассоциации, которые здесь собрались, на предприятия, которые входят в эти ассоциации, и на представителей других отраслей промышленности – влияет ситуация в российской экономике, потому что мы оторвано от нее не живем. И сегодня мы с удивлением наблюдаем попытки, например, ОАО «РЖД» ввести повышающий коэффициент на экспортные перевозки в размере 13,4%. Причем, они это могут сделать, потому что это им разрешено Федеральной службой по тарифам в рамках своего собственного регулирования. Они сейчас с аппаратом правительства ведут консультации по поводу отмены понижающего коэффициента, который действовал, и введения на экспортные перевозки повышенного коэффициента в размере 13,4% плюсом к тем 10%, которые были даны им на все грузы с 1 января 2015 года.

Насколько это необходимо сделать сегодня, в нынешних условиях – вопрос дискуссионный. Когда мы этот вопрос обсуждали, в том числе и на площадке Общественной палаты Российской Федерации, мы задавали вопрос, почему это нужно делать именно сегодня, нам говорили, что для металлургов, лесников, производителей минеральных удобрений, трубников экспорт стал более прибыльным, и, соответственно, доля тарифа на перевозку в общей структуре затрат не изменится, потому что прибыльность повысилась в связи с резким девальвационным эффектом рубля. Мы объясняли, что сегодня уже на многих экспортных рынках цены начинают снижаться, потребители понимают, какая игра идет, нельзя также снимать с повестки жесткую конкуренцию, фактор Китая, который продолжает наращивать не только выплавку жидкой стали, но и экспорт большого количества видов продукции. Но я не уверен, что нас услышали, поэтому, возможно, через несколько дней, когда это решение все-таки созреет и будет принято, мы столкнемся с дополнительной нагрузкой по транспортному тарифу.

Влияют ли такие вещи? Конечно да, безусловно. И когда нам говорят, что мы должны разделить с вами ту прибыль, сверхприбыль, которую вы теперь получаете на экспортных рынках, конечно, еще не учитывается факт того, что нас очень серьезно ограничивают - как металлургов, так и трубников, и ряд других отраслей тоже, в том числе и производителей минеральных удобрений. Хотел бы обратить внимание на то, что государство сегодня имеет возможность, на мой взгляд, хотя бы не принимать решения по транспортным тарифам, которые, на мой взгляд, реально снижают нашу конкурентоспособность в долгосрочном периоде.

Поэтому у нас умеренно-позитивный прогноз, который связан с проектами на территории Российской Федерации, которые были начаты в 2014 году. Если вдруг произойдут какие-то изменения инвестиционных планов крупнейших наших потребителей, а об этом, я думаю, конечно, будет сообщено, тогда прогнозы будут меняться в режиме реального времени.

Встречи с руководителями различных направлений бизнеса, связанных с металлургией, с металлопоставками, показывают такую общую картину: горизонт прогнозирования по рынку примерно один месяц, финансовые планы компаний формируются на три месяца, но не принимаются как жесткие. Планы на этот год у большинства компаний среднего бизнеса, малого бизнеса, с которыми я встречался, не утверждены.

Ручное управление, безусловно, сейчас будет очень серьезно оказывать влияние на ситуацию в экономике. У нас как бы рыночная экономика, конкуренция, но если взять последние новостные программы по телевидению, в каждой программе фактически фигурирует то или иное сообщение, связанное с проверками по ценообразованию, прежде всего в розничном секторе, там якобы избыточные наценки, за это предлагается наказывать и т. д. В принципе, это само по себе как факт противоречит рыночной конкуренции и рыночной экономике. Про банковские кредиты я не буду говорить, об этом уже много сказано.

То есть много факторов, которые будут отрегулированы, скорректированы в рамках правительственной программы, и будут так или иначе способствовать стабилизации в экономике. А если нет, то по многим секторам бизнеса, связанным с производством металлопродукции, диапазон падения составит 15–30% по различным направлениям внутреннего потребления. Это очень серьезно, конечно.

Безусловно, здесь как раз ассоциации приобретают большую роль. Я со многими руководителями общался – для многих наступило какое-то неожиданно интересное время. То есть появился какой-то драйв, появилось желание работать, появились какие-то задачи, которые необходимо решать, и т. д. В общем, наступило время, которое заставит нас проснуться, шевелиться и в том числе заниматься импортозамещением..

Честно говоря, надеяться – это только то, что нам остается. Потому что я не знаю ни об одном проекте полного цикла, который хотя бы прорабатывался на серьезном уровне российскими производителями проката из нержавеющей стали. Максимум, чем пока они занимаются – это ремонтом, некой модернизацией. Но говорить о каком-то серьезном перевооружении или о закупках нового современного оборудования, которое обеспечит выпуск качественной продукции – пока о таких проектах просто даже не слышно.

Воспользуются ли наши производители тем, что объем импорта снизится? Может быть, и воспользуются. Но, опять же, в каком случае? Сейчас, например, отечественные производители подняли свою продукцию по ценам, ничем не отличающимся от импорта. Можете зайти и посмотреть на их сайтах. Смогут ли они делать продукцию аналогичного качества? Вряд ли. Они могут делать то, что они делают. И если в их сегментах будет сохраняться платежеспособный спрос, то, естественно, они смогут даже, может быть, увеличить объем производства. Но дело все в том, что эти же предприятия, они точно также находятся на рынке, и у них еще есть свои собственные проблемы: это и Челябинский металлургический комбинат, это и «Ижсталь», это и «Уральская кузница» и «Красный октябрь», и Златоустовский металлургический завод. И у тех, и у тех существуют свои проблемы, которые, в общем-то, на мой взгляд, значительно сужают их возможности по развитию производства нержавеющей стали. Так что кроме надежды у нас больше пока ничего нет.

Я уже частично на этот вопрос отвечал. Я, наверное, больше на экспортных рынках остановлюсь.

Когда в трубной промышленности собственники крупнейших трубных заводов приняли решение вложить около 400 миллиардов рублей с 2000 года по 2014 год в модернизацию и в установку нового оборудования, то они в основном руководствовались российским рынком, рынком стран СНГ, понимая, давно работая в этой отрасли, что экспортные рынки, как правило, отличаются повышенным протекционизмом. И мудрость этого решения заключалась именно в том, что сегодня импорт на территорию Российской Федерации, если этот импорт осуществляется добросовестно, он незначителен. Сегодня порядка 6% в трубной промышленности составляют импортные трубы. И эта доля снижается. О снижении я уже говорил, мы это связываем с более низкими поставками Китая в 2014 году.

Результатом таких усилий стало практически полное замещение труб большого диаметра на рынке Российской Федерации, полностью отход от той пресловутой сделки века, когда Советский Союз был вынужден торговать газом в обмен на трубы. Сегодня все производится в Российской Федерации. Было вложено только в производство прямошовных труб большого диаметра более 50 миллиардов рублей, создано более 12 000 рабочих мест. И трубники в основном ориентировались на емкость российского рынка, понимая, что с экспортом не все так просто.

Что не так просто с экспортом? На самом деле картинка известна всем, она много раз описывалась, и Минэкономразвития на эту тему много высказывался. Те протекционистские меры, торговые меры, тарифные и нетарифные, антидемпинговые расследования, которые проводятся, и по их результатам выносятся пошлины, - они отличаются определенной предвзятостью. Несмотря на то, что мы вступили в ВТО, они продолжают действовать. В частности, 26 января было продлено действие антидемпинговых мер на сварные трубы диаметром не более 168 мм на рынке Европейского союза. Я об этом чуть позже скажу, у нас один вопрос с этим будет связан.

В Колумбии есть ограничительные меры, в Индии, в Индонезии, в ряде других стран. И в тех странах, где их нет, транспортное плечо убивает всю возможность доставки туда. Отечественные трубники пытаются диверсифицироваться, имея и американские подразделения, и подразделения на Ближнем Востоке, и в ряде других стран, но при этом экспортный рынок остается сложным. В Евросоюзе используются энергокорректировки, не только к трубникам, но и к металлургам, к минеральным удобрениям. И нам просто говорят: «Ребят, газ не является вашим естественным конкурентным преимуществом, мы должны брать по газу другую страну, и, соответственно, в расчете себестоимости использовать тариф на газ не российский, а другой страны, куда даже вы зачастую поставляете по экспортным ценам. Это, естественно, увеличивает нормальную стоимость на вашем рынке, когда конструируется она не совсем, по нашему мнению, корректно, и у вас образуется демпинг».

Поэтому я бы не сказал, что у нас много экспортных перспектив в 2015 году. И повторюсь, мы надеемся, что все-таки те проекты, которые были начаты в реализации в 2014-м, сохранятся. При этом мы, конечно, будем использовать экспортные возможности, если они будут открываться, поскольку есть и торговые дома в других странах, есть и сервисные подразделения у трубных компаний в других странах. Есть, кстати, и научно-исследовательские центры в других странах, где сидят инженеры, разрабатывающие новую трубную продукцию. Поэтому мы абсолютно конкурентоспособны и готовы к этому. Если рынки будут открываться и мы будем видеть такие возможности, то, конечно, трубные компании будут стараться также использовать экспортные возможности.

У меня такое ощущение, судя по вопросу, что уже началось сокращение в «Норильском никеле». Просто конкретно так выведен вопрос...

Первое, что хочется сказать. Говорить о низком потреблении нержавеющей стали в России, конечно, мы можем. Сейчас это где-то порядка 2,5 килограмм. Но буквально в 2003 году это было около килограмма. То есть у нас рост вообще-то на самом деле, и это нормально. То, что по сравнению с другими странами значительно ниже объемы потребления, тут тоже, в общем-то, закономерно и понятно – надо было заниматься машиностроением в свое время очень хорошо. Для примера скажу, что в Тайване уровень потребления на душу населения составляет около 48 килограмм, в Италии около 24, около 17–18 в Германии. В Корее, например, тоже очень хорошо, там нержавеющей стали очень много применяется - больше 30 кг на душу населения. Это говорит о том, что эти страны сделали упор на развитие потребляющих отраслей промышленности.

Вопрос, почему «Норильский никель» не стимулирует потребление нержавейки на отечественном рынке, на самом деле, тоже уже возникал у меня и не единожды. И я даже на него получил ответ. Хотя ответ есть, но у меня родился в голове встречный вопрос: для чего Советский Союз строил «Норильский никель»? Для того, чтобы 95% производимого никеля поставлялось на внешний рынок или все-таки для использования внутри страны? Хороший вопрос, да?

Теперь перейдем непосредственно к вопросу, почему «Норильский никель» не участвует ни в каких программах и вообще не делает ничего для того, чтобы увеличить объемы потребления нержавеющей стали, а точнее, делает все, чтобы они не увеличились?

Первое. Цены на никель внутри страны вообще-то ничем не отличаются от цен на внешнем рынке, даже дороже, потому что это цена LME плюс еще оплата за премию к цене LME, плюс это НДС… И ты, в общем-то, смотришь на стоимость этого никеля и плачешь.

Второе. У нас, во-первых, не такое уж большое потребление никеля относительно его производства. Но цена и не позволяет куда-то разбежаться. Хотя это, может быть, и не грех самого «Норильского никеля», а контролирующих органов, которые так решили.

Теперь вопрос, почему «Норильский никель» не участвует в программах создания неких производств или поддержки производств нержавеющей стали в России. Ведь вывозить-то никель в нержавеющей стали значительно выгоднее, чем просто вывозить. Этот вопрос я задавал руководству «Норильского никеля» напрямую, он был точно так же сформулирован. Почему? Ответ мне тогда очень понравился, он был конкретный, в духе компании: «Нержавеющая сталь не является актуальным направлением деятельности для нашей компании». Нет, вы зря смеетесь, это сказал генеральный директор.

Второй вопрос был задан: «А почему тогда "Норильский никель" является членом всех ассоциаций нержавеющей стали во всем мире, грубо говоря, в ведущих, а вот в российской – нет?» Ответ был тоже такой же конкретный: «Мы являемся членами ассоциаций в тех странах, где растет потребление никеля». Это было сказано на заседании Китайской ассоциации производителей специальных сталей и сплавов, когда вступал туда «Норильский никель».

Понимаете, получается так, что да, непрофильный это продукт – нержавеющая сталь – для «Норильского никеля». Вообще-то здесь хочется немножко поплакать. Приведу данные. В 2013 году из России было поставлено на внешний рынок 430 000 тонн необработанного никеля. Я не говорю про никель в прутках и в изделиях. Его хватило для производства более 5 миллионов тонн нержавеющего никельсодержащего проката.

Это 1/5 часть от мирового производства нержавеющей стали.

Также наши товарищи вывезли больше 360 000 тонн феррохрома. А это еще 1 250 000 тонн нержавеющей хромистой стали. Также вывезли ферромарганец, ферротитан, ферроникель, ферромолибден. Лома, в конце концов, 3 800 000 тонн экспортировано. Вот мы всё в виде сырья вывезли.

Что мы ввезли? Нержавеющую сталь, мы ее сюда обратно всю завозим. Также начинаем завозить еще что-то. Причем, в общем-то, не нравится тоже «Норильскому никелю», когда российские компании начинают импорт никеля из-за рубежа. Вот интересно, чего они стали импортировать? Ну, наверное, им цены предложили просто выгоднее, удобнее.

И получается, что созданный не для экспорта комбинат «Норильский никель» занимается сегодня, грубо говоря, экспортом. Это очень хорошо, он приносит валюту в страну, это очень прекрасно. Но почему он должен почти все вывозить? Неужели даже с экономической точки зрения для них, экспортеров, было бы невыгодно, если бы около 30–40% производимой ими продукции потреблялось бы внутри России? Это позволило бы им наращивать свои объемы производства. Как мы видим, они их не особенно хотят наращивать. То есть этот вопрос, он висит в воздухе: зачем это делал Советский Союз и что сейчас делает «Норильский никель»...

Я, в принципе, очень уважительно отношусь к «Норильскому никелю», они занимаются реализацией своей собственной программы. Мне, единственное, жалко, что никакого отношения к производству нержавеющей стали в России она не имеет. Вот и всё. А так все замечательно, я горжусь, у нас еще есть ряд таких производств – и по титану, и по другим видам металлов. То есть они тоже никакого отношения просто к стране и ее экономике не имеют.

Почему нет в России современных предприятий по производству нержавеющей стали, специализированных? Они стоят где-то под миллиард долларов. Производство под миллион тонн стоит под миллиард долларов. Таких денег, естественно, у трейдеров нет. У производителей, которые потенциально могли бы этим делом заняться, этих денег тоже нет, а если бы они были, они бы долги раздали.

Получается, что если мы хотим, чтобы в России было современное производство, его должен кто-то сделать: или государство, но ему нужны на это деньги, или вот «Норильский никель». Тут одно из двух. Если «Норильский никель» обложить специальным налогом на создание производства нержавеющей стали, то, поверьте мне, в течение года безболезненно для «Норильского никеля» сумма, необходимая для строительства современного завода, легко отложится на счетах государства.

Надо, наверное, добавить, что «Норильский никель» – одна из наиболее устойчивых с экономической точки зрения российских компаний. То есть «Норильскому никелю» ни в 2008 году, ни сейчас не грозят никакие кризисы. Каждый год акционерам выплачиваются хорошие дивиденды.

У «Норильского никеля» еще большое производство меди существует. Пока Вы отвечали на этот вопрос, а я вспомнил, как лет 15 назад «Норильский никель» рассматривал возможность приобретения заводов по обработке цветных металлов и развитию более высоких переделов. Насколько я помню, позанимавшись этим несколько месяцев, они поняли, что это намного сложнее: более высокие переделы - они намного более сложные, трудно понимаемые с точки зрения экономики и, тем более, низкого внутреннего спроса на эту продукцию. Я помню, «Красный выборжец», Кольчугинский завод по обработке цветных металлов рассматривался «Норникелем» для покупки, потом они бросили эту тему. И стимулированием потребления меди они тоже не занимаются на территории Российской Федерации. А жаль, потому что компания финансово устойчивая - жалко, конечно, что они не заботятся о внутреннем рынке.

Для меня этот вопрос немножко сложный, потому что ассоциация не занимается мониторингом рынка по отдельным позициям. И из предприятий ассоциации нержавеющим крепежом занимается только компания «КАТТЕР» (Набережные Челны), и есть проект у белебеевского завода «Автонормаль».

Развивать массово нержавеющий крепеж на предприятиях ассоциации мы не планируем. По двум причинам. Первое – потому что мы еще не удовлетворяем потребности рынка в традиционных, скажем так, видах крепежа. И второе – из-за проблем с нержавеющей сталью передельного металла, которые будут.

По моей информации, рынок нержавеющего крепежа удовлетворяется импортом на 60–70%. Отечественное производство составляет где-то 40% от рынка. В основном импорт – это Китай и Тайвань. Производство нержавеющего крепежа в России осуществляется в основном по древней технологии, точением, что очень затратно, нерационально. И какое здесь будет развитие – пока я сказать не могу.

Не только возможно, но мы все так, я думаю, и работаем. Не зря мы консолидируемся, не зря мы за этим столом сегодня сидим. Само слово «лоббирование» в Российской Федерации несет определенный негативный оттенок. Существует стереотип, что лоббирование подразумевает под собой задействование определенных не этических практик ведения диалога с властью или прямо запрещенных законом.

Что касается бизнес-ассоциаций, с которыми я сталкивался в своей профессиональной деятельности и в металлургии, например, некоммерческого партнерства «Русская сталь», с которым мы очень плотно работаем по ряду проектов, и, естественно, Фонда развития трубной промышленности, я могу сказать, что мы цивилизованно отстаиваем свои интересы. И особенно приятно то, что нас часто слышат. Иногда с нашей позицией не соглашаются, но по крайней мере советуются в органах власти, приглашают на встречи, на совещания и спрашивают наше мнение. Уже в диалоге мы пытаемся найти какое-то консенсусное решение, которое устроило бы и государство, и трубную промышленность. Не всегда это удается, но приятно радует то, что нас приглашают и наш голос слышен. И в этом, я считаю, очень большая заслуга моего предшественника Александра Дмитриевича Дейнеко, с которым я также был знаком, который, к сожалению, ушел от нас в достаточно раннем возрасте... ему удалось построить такую эффективную организацию, которая консолидирует усилия трубных компаний и цивилизованно отстаивает свои интересы в органах государственной власти.

В данном случае государственной поддержки развития производства нержавеющей стали в России как таковой нет. И лоббировать интересы того, у кого нет никакой программы или какого-то вообще даже понимания, что происходит в подотрасли, – честно говоря, я не вижу как.

Я могу сказать, что когда мы сформировались и объявили об этом, нам сказали, что вы уже пятая ассоциация, которая создается на тему металлостроительства. И одна из причин, наверное, почему у прошлых ассоциаций не получалось достаточно эффективно лоббировать интересы отрасли, заключается, мне кажется, в том, что они не представляли широкого круга компаний. И за ними не было больших компаний, таких, как сегодня сформировали нашу ассоциацию развития стального строительства. Пример «Русской стали» показывает, что диалог с государством не только возможен - интересы можно и нужно лоббировать на самом высоком уровне. И надеемся, что опыт металлургов поможет как раз отрасли металлостроительства отстаивать свои интересы в том числе в Минстрое. Кроме этого, мы привлекли ресурс НИЦ «Строительство», который является частью Минстроя, и надеемся, что эти возможности позволят нам расширить применение стали в строительстве.

Государственной программы поддержки метизников и развития метизной отрасли тоже нет. Но постепенно, я считаю, ситуация меняется в положительную сторону. Контакты с Минпромом и Минэкономразвития все время расширяются. Есть возможность доводить до них реальную информацию о положении в отрасли, что позволяет им принимать более взвешенные и объективные решения.

Все правильно сказано. В целом цивилизованное лоббирование ассоциации пытаются осуществлять. Не всегда это происходит. И та ситуация – стагнация и кризисная ситуация – говорит о недостатке влияния союзов и ассоциаций на министерства, ведомства и в целом на правительство Российской Федерации.

Для крупных производителями проката, а у нас их шесть, 2015 год, в общем-то, оптимистичен. Потому что порядка 40–45% продукции идет на экспорт. И, конечно, наличие экспортной составляющей у металлургических компаний играет очень позитивную роль в условиях падения рубля. Поэтому в целом оценка такая: поставки на внутренний рынок у крупных металлургических компаний снизятся, наверное, в этом году на 10–15%, в то же время они это компенсируют дополнительнымри объемами на экспортных рынках.

Я могу только добавить, что российские металлурги одни из самых эффективных с точки зрения затрат на производство стали в мире, поэтому мы до сих пор конкурентоспособно можем поставлять на экспорт.

Мы на самом деле возлагаем определенные надежды на ремонты крупнейших наших потребителей. И связываем это не только с поставкой новой продукции, но еще и с ограничением использования бывших в употреблении труб там, где их не должно быть. Господин Медведев, председатель правительства, давал такое поручение в Челябинске в 2013 году – запретить использование бывших в употреблении труб в объектах строительства повышенной и нормальной ответственности, включающих трубопроводы. И мы сегодня работаем над тем, чтобы эту продукцию убрать с тех рынков, из того назначения, где ее не должно быть, в том числе из сектора ЖКХ, где ее очень много. По различным оценкам, в том числе Минпромторга, этот «серый» рынок составляет 700 тысяч тонн в год. Существует огромное количество не совсем легальных предприятий, которые снимают старую изоляцию и трубу делают вроде бы кондиционной, но на самом деле по качеству ничем не сопоставимой с новой трубой. Затем такие трубы закладывается в трубопроводы, в частности в теплоэлектроцентрали, в ЖКХ, как новые. Мы с этим активно боремся.

Поэтому, да, на ремонты мы рассчитываем. Если удастся провести этот запрет и запретить использование бывшей в употреблении трубы там, где ее не должно быть, где это наносит ущерб государству и частным гражданам, а также ставит под сомнение безопасность, то я думаю, что мы тем самым также стимулируем в какой-то мере спрос на новую трубную продукцию.

Я хочу в очередной раз сказать, что ассоциация лоббирует исключительно интересы потребителей. Если иностранные компании производят более качественную продукцию или по более низким ценам, то это ведет к тому, что растет потребление нержавеющей стали. А это именно и есть задача деятельности ассоциации. А если российские производители при наличии потребности не хотят ничего делать для того, чтобы развивать конкурентоспособное производство, то пусть это останется их проблемой при росте потребления нержавеющей стали. Никто их не выгоняет с рынка, просто они сами себя выдавливают, не предлагая ничего нового. Так что давайте будем говорить, не о возможностях, а о потребностях. Вот в данном случае мы лоббируем потребности.

У нас в совет директоров входят как три металлургические компании, которые основали ассоциацию, компании-конкуренты, так и представители заводов металлоконструкций. План работы ассоциации на этот год был одобрен в декабре прошлого года. Всех игроков рынка, наверное, удовлетворить не можем, потому что таких игроков в отрасли металлостроительства больше 1000. Но мы всегда открыты к предложениям и к дополнениям этого плана, готовы рассмотреть их.

Если брать во всей металлургической отрасли, то, как я раньше говорил, плана нет пока не только в металлургии, но и в правительстве. Почему в правительстве нет? Могу еще немножко заострить. Во-первых, потому, что правительство пытается вариться в своем соку. А без практиков принимать решения им сложно.

Когда правительство работает в ручном режиме, когда все планируют свою работу пока в режиме одного месяца… Вот в марте у нас запланировано общее собрание участников ассоциации, там этот вопрос будем обсуждать и решать. Я думаю, что к этому времени уже что-то более-менее прояснится, будет понятно, как нужно активно действовать.

Если говорить о том, какие меры мы хотели бы, чтобы были приняты сейчас, срочно, они даже не влияют на бюджет, но несколько нейтрализовали бы ситуацию, таких мер порядка семи.

Первое, самое простое – перенести годовой отчет с апреля на сентябрь. У нас апрель – период сдачи отчетности, и, как правило, январь и февраль все экономические службы предприятия зациклены на этом. А их нужно сегодня освободить для принятия быстрых решений в ручном режиме по текущей ситуации.

Второе – наложить до 1 сентября мораторий на налоговые проверки. Потому что по графику налоговой инспекции у нас основная масса проверок запланирована на первую половину года, опять-таки все экономические службы отвлекаются на это, вместо того, чтобы принимать необходимые решения.

Также уплату годовых налогов можно было отнести на сентябрь. Бюджет бы от этого не потерял. А каждое небольшое предприятие, к которым относятся основная масса метизных, имело бы возможность растянуть сроки уплаты.

Срок возвращения экспортного НДС пора уже сократить максимум до двух недель. И в данной ситуации пора перейти от учета налога по НДС к фактическому поступлению денег, к фактическому движению денег, а не по оформлению документации. Это решение по оформлению документации было принято давно, когда в бюджете были большие дефициты, для того чтобы приблизить уплату налогов. В данном случае общая сумма налогов не изменится, но они несколько отодвинутся.

Ну и последнее. НДС от уплаты авансов включать в уменьшение НДС. В противном случае при предоплате происходит двойное налогообложение.

Вот мероприятия, которые могут быть приняты одним указом президента в течение одного дня, не влияющие абсолютно на общий годовой бюджет, но для небольших предприятий они были бы очень эффективны.

О краткосрочных шагах, которые необходимы, мне кажется, коллеги сказали. Я хотел бы заострить внимание на более долгосрочных инициативах правительства, органов власти, над которыми мы сегодня будем также работать. Это формирование справочников наилучших доступных технологий. Эта работа начата Росстандартом совместно с Минпромторгом и рядом других ведомств. Существуют рабочие группы по различным отраслям и подотраслям. Мы считаем, эта работа крайне важна, потому что то, что войдет в эти справочники, со временем и будет регулировать технологические процессы в ряде отраслей, включая металлургию.

Естественно, мы сейчас очень плотно общаемся с Министерством промышленности и торговли относительно плана мероприятий стратегии по развитию черной металлургии на период 2014–2016 годов. Почему – потому что он был сверстан некоторое время назад и не учитывал многих реалий, в которых мы сегодня все оказались. Поэтому будем стараться его актуализировать вместе с Минпромторгом, для того чтобы там нашли свое отражение те инициативы, которые нам могут быть всем полезны – и металлургам, и трубникам.

И большой блок работ, направлений деятельности, о которых я также уже говорил, – это, конечно, технические регламенты, некоторые из которых сегодня разрабатываются на наднациональном уровне в Евразийской экономической комиссии. Мы в этой работе также принимаем участие, понимая, что, когда вступает Технический регламент Таможенного союза, те регламенты, которые существовали в Российской Федерации, будут прекращать свое действие. Поэтому то, что войдет в регламент Таможенного союза, и будет со временем определять технические требования. Для нас это также очень важная работа.

Не секрет, что в условиях стагнации, в условиях кризисных явлений снижается инвестиционная активность. По итогам прошлого года отток капитала составил огромную сумму, значительно превысив отток капитала по 2013 году, что, соответственно, приведет к снижению инвестиционной активности. Уже объявлено об отсрочке строительства трубопрокатного комплекса в Чусовом. Я знаю, что Лысьвенская металлургическая компания инвестирует средства в листопрокатный комплекс, в линии горячего цинкования... все эти проекты (и ряд других) завязаны на приобретение и установку импортного оборудования.

Чтобы инвестиционный процесс не замедлялся, конечно, необходимо приложить максимум усилий для того, чтобы снизить межбанковскую ставку 17%. Это просто стопор для многих металлопотребляющих отраслей, для строительства. Нужно снова возобновить ипотечное кредитование населения. Много мер, которые необходимо срочно принимать, для того чтобы не замедлить в целом и модернизацию, и развитие новых производств, и в то же время в целом многие отрасли экономики, которые являются потребителями металлопродукции.

Финансовое сообщество в курсе. Они прекрасно видят, что по ставкам 25% годовых резко снизится в ближайшее время объем желающих получать такие банковские ставки. Снизятся модернизация, ввод новых мощностей, обновление производств, и многие инвестиционные проекты остановятся, что, соответственно, приведет к снижению доходов банковского сектора. Финансовый сектор и многие металлурги тоже разъясняют. Мы, в частности, на следующей неделе будем проводить семинар по финансированию в этих условиях. Многие из наших ассоциаций будут, так или иначе, взаимодействовать с банковскими сообществами. Ну и, соответственно, информировать наше Министерство экономического развития, правительство, Государственный банк Российской Федерации о необходимости срочного снижения ставки 17% и принятия других мер, которые позволили бы привлечь финансы в реальную экономику, особенно в малый и средний бизнес, который сейчас наиболее, наверное, страдает.

Ранее в основном ответили. И надеюсь, что у меня тоже появятся такие же лоббистские возможности, как у уважаемых ассоциаций, которым уже гораздо больше лет.

Здесь все достаточно просто. В регламентирующих документах по потреблению проката и труб из нержавеющей стали ограничено использование иностранного проката, а во многих случаях просто запрещено. Там, где это не запрещено, поставляется и иностранный прокат. Правда, бывали случаи, когда в катаклизмы разрешалось очень многое. Но сейчас пока таких катаклизмов нет, и я думаю, что, в общем-то, программа в ВПК, и в судостроении, и в авиастроении, она будет российскими производителями выполнена, так что здесь проблемы нет.

Ну а второе… Наши стандарты, которые используются, применяются на нержавеющий прокат и трубы, они уже безнадежно устарели. Эти стандарты выпущены в прошлом веке. И вот эти маленькие хвостики – «78», «87», «92» – это вообще-то года. А если вы посмотрите на стандарты ASTM, как они обновляются, они обновляются раз в 2–3 года обязательно. И там люди переходят как бы от системы контроля за качеством к системе управления качеством. И это огромная отличительная особенность того мира стандартов, которые у нас есть. Потому что у нас госстандарты есть, а стандартов по нержавеющей стали у нас, к сожалению, нет.

Об отличиях, наверное, можно судить по видам продукции, которыми мы занимаемся. Хотя, естественно, есть общие темы, и мы нередко встречаемся за одним и тем же столом на различных мероприятиях в органах власти, обсуждая там тарифы, НДС, административную нагрузку на бизнес, какие-то инициативы, связанные с усложнением ведения деятельности в том или ином регионе и т. д. Поэтому я думаю, что у нас продуктовые отличия известны. Я думаю, что мы используем примерно, наверное, одни и те же механизмы. Это часто выстраивание коалиции, для того чтобы наше решение было принято органами власти и наша позиция была услышана.

А про преимущества необходимо, наверное, спросить учредителей и те компании, которые являются членами, участниками. По фонду я могу сказать, что это восемь трубных предприятий, которые сегодня входят в три крупнейшие компании: в ТМК, в ЧТПЗ и в ОМК. И пятнадцатилетняя история фонда подтверждает, что учредители довольны деятельностью фонда и поддерживают фонд во всех направлениях его деятельности.

Создавая в 2006 году ассоциацию «Спецсталь», мы ее создавали в таких условиях, когда рынок нержавеющей стали назвать прозрачным было просто нельзя. Применялось очень большое количество «серых» схем, темных схем:, сегодня компания есть, завтра – нет, одни говорят на одном языке, другие говорят на другом языке… И вот постепенно рынок все-таки приобрел более цивилизованное лицо, более цивилизованные рамки, и многие компании вышли из тени. Многие компании-трейдеры, что нам особенно приятно, создали свои производственные площадки и сейчас с успехом производят электросварные трубы, производят уже очень большое количество и заготовок из нержавеющей стали. Это все способствует развитию потребления нержавеющей стали в России.

Что дает ассоциация? На сегодняшний день для ассоциации одной из основных целей является повышение информационного уровня своих членов. Всех мы спасти не сможем, ну а кто будет с нами – тот гарантированно выживет.

Я начну со второго вопроса, чем отличается наша ассоциация. Тем, что объединяет в себе всю цепочку, то есть от производителей проката, производителей металлоконструкций, монтажников, заводы, проектировщиков и науку в одном месте. Это дает нам возможность работать и нацеливать нашу работу не только и не столько на государственные органы власти, а в том числе и на потенциальных заказчиков, на девелоперов, для кого, собственно, мы внутри ассоциации планируем и сейчас уже работаем над несколькими пилотными проектами. Поэтому членство в ассоциации дает возможность развития собственного бизнеса за счет, можно сказать, средств крупных металлургов, которые финансируют ассоциацию, потому что для всех остальных членский взнос достаточно символический. Это дает возможность участия в разработке и совершенствовании нормативной базы, что также в последующем может оказать существенное влияние на бизнес предприятия, которое вступает в ассоциацию.

Ассоциация «Промметиз» объединяет на сегодня 13 метизных предприятий. Они выпускают более 85% всей метизной продукции России. Ежегодно она растет. Это к вопросу о ее нужности. Каждый год добавляются новые члены. Существует ассоциация 19 лет. Если звезды зажигаются, значит, это кому-то нужно.

На сайте, именно на страничке онлайн-конференции есть гиперссылки на сайты соответствующих союзов и ассоциаций. Вы можете посмотреть и сами сравнить эти организации. Основная функция, которую выполняют наши ассоциации, – это взаимодействие и обмен информацией непосредственно между участниками наших союзов. Основное – это координация, обмен информацией, планами развития и усиление взаимодействия. В этом мы, в общем-то, похожи, но немножко отличаемся продуктовой линейкой или структурой построения.

Я начну со второго вопроса, чем отличается наша ассоциация. Тем, что объединяет в себе всю цепочку, то есть от производителей проката, производителей металлоконструкций, монтажников, заводы, проектировщиков и науку в одном месте. Это дает нам возможность работать и нацеливать нашу работу не только и не столько на государственные органы власти, а в том числе и на потенциальных заказчиков, на девелоперов, для кого, собственно, мы внутри ассоциации планируем и сейчас уже работаем над несколькими пилотными проектами. Поэтому членство в ассоциации дает возможность развития собственного бизнеса за счет, можно сказать, средств крупных металлургов, которые финансируют ассоциацию, потому что для всех остальных членский взнос достаточно символический. Это дает возможность участия в разработке и совершенствовании нормативной базы, что также в последующем может оказать существенное влияние на бизнес предприятия, которое вступает в ассоциацию.

По-моему, Николай не совсем понимает, что такое ассоциация. Это не руководящий орган. Это некоммерческое объединение по интересам. Поэтому говорить о том, что за ассоциацией трудовые коллективы, бизнес-интересы и т. д., слишком громко.

Во-вторых, исповедоваться я пойду в храм, наверное, а не на сегодняшнюю конференцию, за что стыдно или за что не стыдно.

В-третьих, мы стараемся делать все-таки, я думаю, объективные анализы. И если где-то что-то положительное и есть элементы развития, мы их оглашаем. Если есть отрицательное, то… Если бы Николай следил за моими выступлениями и статьями, наверное, он бы видел, что в 2012 году я, подводя итоги, отмечал, что метизная отрасль не вышла из кризиса и что ее показали говорят о стагнации. Подводя итоги 2013 года, отмечал, что появились все признаки кризиса, в том числе падение производства, сокращение численности и т. д. Более того, еще раз говорю, так как метизы присутствуют во всех сегментах экономики, то я эти показатели перекладывал на всю экономику. В чем еще покаяться перед Николаем – не знаю.

Я могу сказать, что дискомфортно иногда бывает, когда ты понимаешь, что твой коллектив, твоя команда, ты сам сделал очень многое для какого-то решения, а оно принимается по причинам, которые абсолютно не связаны никаким образом с экономикой, с профессиональной деятельностью, и часто вызывает больше вопросов, нежели чем ответов. Но это наша, мне кажется, обычная ситуация, в которой мы работаем. И ты понимаешь, что если ты профессионал, ты совершенствуешься, ты идешь дальше и пытаешься все-таки, чтобы следующее решение было более взвешенное и более грамотное.

В чем совершенствоваться? Мы в фонде, в частности, начали программу совершенствования наших специалистов по праву Таможенного союза, Евразийского экономического союза, Правилам и нормам ВТО. Потому что сегодня те меры защиты, которые предлагают нам соглашения в рамках Евразийской экономической комиссии, которые используются для расследований недобросовестной конкуренции, – это все вынесено на наднациональный уровень, в решениях принимают участие не только Российская Федерация, но и Казахстан, и Беларусь, теперь уже и Армения, в скором времени, наверное, Киргизия. Техническое регулирование тоже выносится на наднациональный уровень. И мы понимаем, коль Россия вступила в ВТО два года назад, коль сегодня мы активно участвует в интеграционных объединениях, которым является Евразийский экономический союз, то и специалистам фонда необходимо в этом более досконально развиваться, собственно и мне как руководителю, как директору фонда.

А с точки зрения дальнейшей деятельности, как я уже сказал, на мой взгляд, нужно себя вести честно, строить коалиции. Собственно, мы с некоммерческим партнерством «Русская сталь» достигли очень многого, на мой взгляд. В частности, совместно удалось достичь внесения в приложение № 8 к договору о Евразийском экономическом союзе возможность ретроактивного взимания антидемпинговых и компенсационных пошлин, сокращения сроков проведения защитных расследований. Конечно, такие аспекты радуют. И когда профессионалы работают вместе в коалиции, добиваются поставленных задач, это, конечно, радует.

Решение состоялось 26 января. 27 января оно было официально опубликовано в так называемом Official Journal of the European Union, то есть официальном журнале Европейского союза. Эта мера по сварной трубе продлена для российских производителей на тех же уровнях антидемпинговых пошлин. Для ТМК это 16,8%, для ОМК это 10,1%, для прочих это 20,5%. Для Беларуси и для всех компаний 38,1%, а для китайцев 90,6%. Для Украины пересмотр был очень успешным, мера продлена не была.

Я не хотел бы давать предварительных оценок или заключений. Мы сегодня очень внимательно смотрим на это решение. С каких позиций? Первое. Уже сегодня можно говорить о том, что те цены природного газа, которые легли в основу калькуляции или расчета нормальной стоимости, были сконструированы, по-моему, по данным, на границе Чешской Республики и Российской Федерации. То есть сегодня я предварительно хотел бы сказать, что, возможно, использовались те энергокорректировки, против которых мы будем выступать в органе по разрешению споров.

Второе. Мы сегодня очень пристально смотрим на это решение для понимания, почему мера не была продлена для производителей на Украине. И будем смотреть на ту логику, которая была использована именно в этом решении. Мы знаем, что Украина и Европейский союз отложили имплементацию договора об экономической ассоциации. При этом в этом договоре, мы его анализировали, есть положения, позволяющие странам не применять друг к другу антидемпинговые меры и иные защитные меры рынка. Если это решение, которое состоялось несколько дней назад по сварной трубе, было реализовано в периметре соглашения об ассоциации между Европейским союзом и Украиной («если», опять я повторюсь, мы сейчас это анализируем), тогда возникает вопрос, не начали ли имплементировать отдельные части данного соглашения об ассоциации. Поэтому детальный анализ нам еще предстоит провести и выводы мы свои сделаем, но уже сегодня это решение вызывает ряд вопросов.

А с точки зрения экспортной направленности я уже говорил, что, в принципе, рынки достаточно хорошо защищаются своими странами, и нам придется еще некоторое время учиться изощренному использованию механизмов, правил и норм ВТО, для того чтобы мы на национальном рынке Российской Федерации, и на рынке Таможенного союза, и Евразийского экономического союза могли соответствовать наилучшим практикам защиты рынка с точки зрения Всемирной торговой организации.

Риск спада - 25%. Многое все-таки зависит от тех решений, которые будут приняты в правительстве. Потому что если ориентироваться на то, что вчера говорил наш министр экономики, то в основном программа содержит структурные реформы в области госуправления и соблюдения жесткой бюджетной дисциплины. Вот если только это, то с гарантией. Если будут более грамотные и эффективные решения, то, может быть, выйдем из этой ситуации с меньшими потерями.

У нас в трубной промышленности есть проблема бывших в употреблении труб, где они используются, по нашему мнению, с нарушением действующего законодательства или где законодательство не предписывает четко возможность их использования. А это достаточно большой объем в ЖКХ. И сегодня можно видеть много сюжетов по телевидению, когда используются бывшие в употреблении трубы, они рвутся, особенно в начале отопительного сезона, страдают люди и имущество. Поэтому мы, конечно, будем смотреть на рынок комплексно, не только на экспортные рынки или на защиту рынка от недобросовестной конкуренции внутри Российской Федерации и внутри Таможенного союза, но также и на выявление ресурсов для роста потребления.

В частности, это новая труба вместо старой там, где старой быть не должно. Первое. Второе – это ряд программ по ремонту теплотрасс и теплоэлектроцентралей. Потому что мы знаем, что в ЖКХ большое количество труб давно не перекладывалось и не обновлялось. Это большой резерв тоже с точки зрения потребления трубной промышленности и по цепочке металлургической промышленности. Потому что сегодня трубные компании также потребляют лист и прокат металлургических предприятий. Это и ряд других стратегий, которые необходимо, на наш взгляд, сегодня изменять: работы на шельфе, нефтегазовом оборудовании, – для того чтобы стимулировать именно потребление. Не стимулировать производство, производства достаточно, мы его уже модернизировали и готовы к любым вызовам, а стимулировать потребление. Вот на это мы также будем большое внимание в этом году стараться обратить.

В отличие от черной металлургии и цветной, у нержавеющей стали таких проблем нет. Даже если мы увеличим экспорт российской нержавеющей стали в 10, в 100, в 1000 раз, на рынке ничего существенного не произойдет, потому что весь экспорт около 8500 тонн в год. Да и то приходится на страны бывшего Советского Союза, в основном СНГ.

Из-за этого у нас проблема только одна – это какой будет объем импорта и сможет ли этот импорт поставляться из стран, которые могут ввести специальные заградительные условия. Это касается в первую очередь Европы. Здесь мы ничего не боимся по одной простой причине – Китай в этом году произведет около 22 миллионов тонн нержавеющей стали, а весь Азиатский регион, наверное, более 65% от общего объема в мире. Из-за этого любое государство, будь то Китай, Тайвань, Корея, Индия может обеспечить полностью потребности Российской Федерации в нержавеющей стали, ну и в целом всех стран Таможенного союза. Так что здесь проблемы с этой точки зрения нет. А тот, кто уйдет из европейцев с российского рынка, вряд ли туда сможет потом опять вернуться, как это показывает практика.

Так что для рынка нержавеющей стали на сегодняшний день наиболее важным являются внутренние условия ведения бизнеса: что у нас с курсом, насколько и как это будет проявляться в ближайшее время.

Если говорить про металлургию, то мы для себя таких сценариев, что все рынки для нас закроются, в принципе, не рассматриваем. В любом случае как европейские, так и азиатские рынки зависят в том числе от нашей заготовки. То есть если даже закроются рынки для готового проката, то в любом случае заготовку, я думаю, мы сможем продолжать поставлять.

Ну и второе направление, для которого собственно и создана наша ассоциация, – это развитие внутреннего потребления проката внутри страны. Мы также смотрим на те сегменты гражданского строительства, в которых наш прокат еще недостаточно применяется по сравнению с мировыми аналогами. И я думаю, что за этот год мы в этом направлении продвинемся.

Во-первых, я предлагаю политикам сделать так, чтобы вопросы в том же ключе не продолжались. Это будет, наверное, самый простой вариант.

Во-вторых, рынок все-таки так быстро не съежится. Это показал в частности декабрь. В-третьих, для метизников доля экспорта составляет порядка 14–15%, из них более половины - в страны СНГ. Поэтому порядка 5–6% рынка, что мы на этом потеряем, уже к тому, что будет к этому времени, решающими не станут.

Важнейшим фактором в ближайшие год, два, три в условиях экономических санкций, в условиях других неблагоприятных моментов будет, конечно, развитие инфраструктурных проектов. Это как трубопроводные проекты, так и подготовка к чемпионату мира по футболу - это сервис, гостиницы, железнодорожные и автомагистрали. Недавно объявлен проект скоростной магистрали «Москва – Пекин», ряд других проектов. Эти проекты в условиях стагнации, в условиях спада экономики вытаскивали все страны. Это поднимало экономику Китая, это в свое время спасло экономику Соединенных Штатов Америки. Именно инфраструктурные проекты являются локомотивом поддержания экономики, ее развития и восстановления в условиях экономического кризиса.