_mart.gif?r=1657864011)
Как трое сибиряков с помощью технологий повышают эффективность металлургических производств
Кузнецова вполне можно было принять за модного основателя интернет-стартапа, пьющего по утрам кофе в Starbucks, если бы не обилие металлургических терминов в его речи. Со своими партнерами Кириллом Редешей и Алексеем Гордеевым он знаком еще с детства, все они перебрались в Москву из Норильска. Кузнецов и Редеша окончили МИСиС, а Гордеев — Экономический университет имени Плеханова. Идея бизнеса выросла из хобби: вечерами на кафедре цветных металлов (Кузнецов с Редешей до сих пор пишут диссертации) друзья высчитывали экономическую эффективность разных технологий. Одним из таких проектов стало усовершенствование технологии производства медного купороса на заводе, где Кузнецов в то время работал главным технологом.
«Мы поняли, что можем работать на себя. Пора уже было начинать свой бизнес», — говорит Кузнецов. В июне 2013 г. партнеры открыли собственную фирму. Первые деньги дали инвесторы, для старта нужно было чуть более 1 млн руб. За полтора года Nord Engineering успела выполнить проекты для нескольких крупных российских металлургических компаний. Как недавним студентам удается получать контракты и решать проблемы производственников?
Первый заказ Nord Engineering принес звонок бывшему однокурснику Кузнецова и Редеши Аббасу Камирдинову, начальнику отдела технического и инвестиционного планирования казахстанской компании Казахмыс. Тот рассказал, что на одном из предприятий компании, Балхашском медеплавильном заводе, начались проблемы с выплавкой меди. В концентрате упало содержание серы, без которой расплав не достигает нужной температуры. «Если проблемы начинаются на одном участке, страдает вся цепочка», — объясняет Кузнецов. На заводе пытались найти решение, начав греть печи мазутом. Но расход топлива оказался огромным, около 400 кг в час.
Кузнецов и Редеша предложили замешивать в расплав уголь. Такую технологию на заводе пробовали применять, но это не дало нужного результата. «У них был негативный опыт. Пришлось долго объяснять, что все будет нормально», — вспоминает Кузнецов. Друзья привлекли в качестве эксперта Алексея Комкова, доцента МИСиС. В итоге в тендере компания победила.
«Мы, конечно, демпингнули тогда сильно, но нам нужен был первый заказ», — говорит Кузнецов. Стартаперы отправились на Балхаш проводить полупромышленные испытания. На месте работали в две смены по 12 часов. Переработав за три недели 30 тыс. т руды, вывели печь на нужные параметры. Даже перестарались: содержание меди в штейне, промежуточном продукте, оказалось 53–55% вместо 50%, но главный инженер попросил ничего не менять. Сейчас на заводе внедряют новую технологию. «Это дело небыстрое в условиях кризиса, нужны определенные капитальные затраты», — говорит Аббас Камирдинов. По его словам, после удачного первого опыта специалисты завода обсуждает c Nord Engineering новые проекты, но до подписания контрактов дело еще не дошло.
После работы в Казахстане Nord Engineering успела выполнить несколько проектов для зарубежных заказчиков, а также усовершенствовать процесс обогащения железистых руд на Лебединском ГОКе, принадлежащем Металлоинвесту Алишера Усманова. В Металлоинвесте раскрыть подробности сотрудничества отказались. Одним из последних заказов был технический аудит предприятия Норильского никеля: на одном из комбинатов с 2007 г. стали снижаться показатели извлечения никеля и меди в концентрате из-за изменения в составе руды. Десятикилограммовая стопка бумаг на столе Кузнецова — данные по Норильской обогатительной фабрике с 2005 по 2013 г. Ежегодно на ней перерабатывается около 9 млн т медно-никелевых руд. «Нам нужно было посмотреть результаты в динамике, чтобы определить, в чем проблема», — говорит Кузнецов. Но довести проект до конца не успели — в «Норникеле» заморозили часть исследований, говорит Кузнецов. В компании факт сотрудничества подтвердили, сообщив, что договор с подрядчиком истек в декабре.
Почему крупные компании доверяют Nord Engineering? В Норильске, например, вместе со стартаперами над проектом работали профессор из МИСиС Дмитрий Шехерев и Петр Баскаев, который до 2007 г. был директором производственного объединения Норильских обогатительных фабрик. «МИСиС — альма-матер многих металлургов, поэтому наличие в заявке на тендер имен из института является плюсом», — говорит Аббас Камирдинов. Компания сразу оговаривает с экспертами размер вознаграждения. При этом, как уверяет Кузнецов, эксперты лишь указывают вектор работ — планерки с ними проходят раз в неделю, а все расчеты ведутся силами команды. Кстати, офис Nord Engineering находится в одном из корпусов института, и основатели до сих пор часто проводят опыты на своей кафедре.
«Небольшие компании могут предлагать лучшие условия благодаря своей узкой специализации, собственным запатентованным разработкам, а также благодаря своей мобильности», — говорит директор по коммуникациям Национальной ассоциации инжиниринговых компаний Владимир Ступников. По его словам, крупные игроки рынка не всегда оперативны с точки зрения скорости принятия решений. Кроме того, не все проекты, интересные небольшим игрокам, являются привлекательными для крупных. По словам Кузнецова, за научно-исследовательскую работу его компания берет от 2 млн до 10 млн руб., проект с разработкой регламента и промышленными испытаниями обойдется дороже — от 10 млн до 50 млн руб.
Металлургией интересы трех друзей не ограничиваются. Они придумали, как использовать традиционную для металлургических производств печь Ванюкова, которая была разработана в стенах МИСиС, для других целей. И они готовы работать в любых условиях.
Осенью Кирилл Редеша и его коллега Виталий Имидеев, надев на ноги пакеты, под моросящим дождем собирали на размокшем поле возле одной из подмосковных птицефабрик куриный помет. Пробы нужны были для изучения химического состава и оценки того, насколько хорошо он горит. «В себестоимости мяса большую долю занимает отопление. А куриный помет отлично горит, им можно было бы отапливать, — объясняет идею Редеша. — А из оставшегося шлака можно было бы делать, например, щебень». Сейчас компания дорабатывает технологию и пытается договориться с птицефабриками о пробной установке.
«Мало кто задумывается, что технологии из одной отрасли можно отлично применять в другой», — говорит Кузнецов.
По его словам, печь Ванюкова можно использовать для сжигания любого мусора. В печи ТБО попадают в бурлящий расплав, куда подается кислород. Но в России пока проще устраивать свалки, сетуют предприниматели. Сейчас Nord Engineering ведет переговоры с польским партнером, который мог бы стать дистрибьютором технологии в Европе.
В штате компании сейчас около 10 человек. Основатели верят, что штат будет гораздо больше и они смогут отойти от решения чужих задач и заняться собственным производством, где воплотят свои идеи по повышению эффективности. «У нас уже несколько лет лежит проект производства медного купороса, — делится Кузнецов. — Не так важно, что именно производить. Для одного знакомого, например, мы просчитывали производство в России арахисовой пасты».
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные (авторизованные) пользователи сайта.