_mart.gif?r=1657864011)
Кто меняет ландшафты, а кто — систему. Российский и мировой рынок стали: 30 марта — 6 апреля 2025 г.
В России на прошлой неделе состоялся Московский экономический форум (МЭФ). Он проводится уже больше десяти лет и интересен тем, что все это время на нем говорят об одних и тех же вещах — необходимости развития российской промышленности, импортозамещении, подчинении финансового сектора интересам промышленности, например.
Нельзя сказать, что к участникам Форума как-то сильно прислушиваются на самых верхних уровнях, но сегодня все эти темы стали до ужаса актуальными. По крайней мере, денежно-кредитную политику Центрального банка сейчас критикуют в реальном секторе, наверное, все и за дело. Его меры по охлаждению экономики превращаются в заморозку, от чего целые отрасли рискуют получить тяжелое обморожение, против которого и сейчас медицина не знает иного средства, кроме срочной ампутации.
Очень многие российские компании сообщили о снижении прибыли или нарастании убытков по итогам 2024 г., а результаты первого квартала 2025 г., скорее всего, будут много хуже. Полтора года рекордно высокой реальной процентной ставки, как минимум, с конца 90-х гг. привели, наконец, к появлению качественных изменений. Экономика, как известно, - большая и сложная система с огромной инерцией, но к настоящему времени она уже завершила перестройку на новые рельсы.
Новые реалии характеризуются, прежде всего, резким ослаблением инвестиционной активности. Как заявляли, в частности, на МЭФ, вкладывать средства во что бы то ни было сейчас можно только с государственной поддержкой. Между тем, ее масштабы заметно сократились по сравнению с 2023-2024 гг.
Так же резко упал спрос на все виды ресурсов. Это, в частности, хорошо замечают металлургические и металлоторговые компании, которые в последнее время неизменно указывают на слабость видимого потребления, особенно, в листовом сегменте. Строительство благодаря большей длительности инвестиционного цикла и сохраняющемуся финансированию инфраструктурных проектов сегодня чувствует себя лучше, чем промышленность.
Наиболее выигрышной стратегией для бизнеса ныне является помещение средств на депозит при максимальном сокращении затрат. Впрочем, закрытие предприятия — это не выход, так как в итоге можно лишиться и клиентов, и квалифицированного персонала. Поэтому компании включают у себя режим самой жесткой экономии. Они сами ничего не покупают, но и у них ничего не покупают. Происходит съеживание и усыхание реального сектора.
Но самая главная претензия к Центральному банку заключается в том, что его политика ошибочна. Высокая ключевая ставка не способствует снижению инфляции. С августа 2023 г., когда начался процесс ее роста, и по март 2025 г. (предварительные данные) она, наоборот, выросла от 5,13 до 10,24%. Причем после октября 2024 г., когда «ключ» был доведен до 21%, ее среднемесячные темпы ускорились.
Главный научный сотрудник Института экономики РАН Олег Сухарев на МЭФ так описал порочный круг, запущенный Центробанком. Повышение ставки ведет к увеличению себестоимости и падению прибыльности, с чем, собственно, и столкнулся российский бизнес. В ответ компании стараются повышать цены, что приводит к росту затрат у всех участников рынка и сужению спроса. Низкий спрос заставляет сокращать производство, но недогруженные мощности дают увеличение накладных расходов и опять-таки снижение рентабельности, способствующее новым ценовым скачкам. В результате имеем усиление инфляционных процессов и дальнейшее повышение ставки, и так по кругу.
Причем сужение спроса, которого добивается своей политикой Центробанк, далеко не всегда приводит к усилению конкуренции, снижению цен и уменьшению инфляции. Конкретные примеры можно увидеть на российском рынке стальной продукции. Например, сварные трубы действительно дешевели до февраля. Но затем меткомбинаты сократили объем предложения и объявили о повышении цен на рулон, чтобы компенсировать увеличение своих затрат. Пришлось трубникам также разворачиваться в сторону роста несмотря на все проблемы со спросом.
Вообще, как показала практика, расчет Центробанка на то, что падение спроса благодаря высокой ставке приведет к снижению цен и ослаблению инфляции, может сработать только при определенных условиях. Для этого рынок изначально должен быть высококонкурентным с большим количеством поставщиков. На олигопольном рынке (а таких в России большинство), а тем паче, при доминировании «естественных» и «неестественных» (созданных посредством административного ресурса) монополий продавец первым делом начнет повышать цены в ответ на увеличение издержек.
На МЭФ высказывалась такая точка зрения, что экономику надо регулировать не процентной ставкой, а изменением объема денежной массы. Причем, этим показателем необходимо управлять, чтобы денег было ровно столько, сколько требуется экономике. По словам депутата Государственной Думы Анатолия Вассермана, нельзя печатать деньги быстрее, чем растет объем производства. Если рассматривать проблему с этой стороны, получается, что Центробанк действительно спасает экономику от перегрева после резкого прироста наличности в 2023 г., хотя и сильно перебарщивает.
Весьма интересным было выступление на МЭФ китайского эксперта. По его изложению, в Китае фактически создана двухконтурная экономика. В первом, инвестиционном контуре, юани как бы создаются из ничего, как долговые обязательства местных органов власти, которые предоставляют финансирование для крупных инфраструктурных и промышленных проектов.
Этот механизм служит инструментом роста для китайской экономики. Местные администрации, запуская проекты, раздают заказы местным строительным компаниям и производителям оборудования. Они, в свою очередь, подключают своих партнеров. Причем, система децентрализованная, что дает возможность развивать все регионы страны. Банки в ней выступают фактически как институты развития.
Однако эта небезынтересная и, бесспорно, эффективная система требует для работы специфических китайских условий. Прежде всего, обеспечивается гарантия того, что средства из инвестиционного контура не попадут на потребительский рынок, раздувая инфляцию, не будут конвертированы в иностранную валюту и вывезены из страны.
В наших условиях это не слишком реально. Российские банки сами являются крупными валютными спекулянтами. И вообще, нынешняя денежно-кредитная политика им выгодна. В этом, кстати, и кроется непотопляемость Центробанка и его административный ресурс в весовой категории бронтозавра.
Кроме того, заказы получают китайские производители, которые несут основные затраты в тех же юанях. Китай импортирует, по большей части, ресурсы, которых в стране недостаточно. В России промышленность не может самостоятельно выполнить все задачи по своему же развитию. На многих направлениях есть зависимость от импорта оборудования, комплектующих, материалов.
Наконец, китайская система сопряжена с риском строительства огромной долговой пирамиды. Даже по официальным данным, совокупная задолженность государства, местных администраций и бизнеса в Китае более чем в два с половиной раза превышает объем ВВП. А если считать неформальное, «теневое» кредитование, источником которого, как правило, являются временно свободные средства компаний, этот показатель может достигать и 600%. Огромная китайская экономика не очень устойчива и требует качественного управления.
Собственно, то же самое можно сказать и в отношении российской экономики. Ее сегодняшние проблемы были заложены в 2022-2023 гг. и вызваны резким увеличением затрат отечественных компаний. Стоимость импортной продукции из-за санкций возросла в 1,5-2 раза, а проблемы с физическими поставками, затяжка сроков, непредсказуемость потребовали дополнительных оборотных средств. Девальвация рубля во второй половине 2022 г. и в 2023 г. завершила дело, запустив всеобщий рост цен.
С этим можно было бороться путем ускорения процессов импортозамещения, централизованного импорта оборудования, других мер политического характера (хотя вполне возможно, что попытки были, но не удались). Но подъем ключевой ставки сделал такую стратегию невозможной. Наоборот, импортозамещение резко замедлилось, усилилась уязвимость российской экономики от критического импорта.
Центробанк прав в том, что в нынешней обстановке снижать ставку на 1-2 п.п. будет практически бесполезно. Ведь есть такая проблема как дефицит оборудования и квалифицированной рабочей силы, причем и то, и другое не заменимо. Ослабление денежно-кредитной политики в таких условиях может действительно привести к ускорению инфляции. Правда, сейчас кажется, что это приемлемая плата за экономический рост. Заморозка экономики как бы не хуже.
А вообще, тут надо реально менять систему. Создавать оперативное управление экономикой с определением инвестиционных приоритетов, контролировать цены и буквально распределять ключевых специалистов, если их настолько не хватает, ограничивать аппетиты предпринимателей, зажать в жесткие рамки валютный рынок, чтобы обеспечить долгосрочную стабильность рубля... Так или иначе, что-то делать необходимо, потому что продолжение нынешней экономической политики не сулит ровным счетом ничего хорошего. Особенно, с учетом потрясений в мировой экономике.
В принципе, в обвале нефти и фондовых индексов 4 апреля было больше хайпа, чем реальных рисков. Хотя если американские «взаимные» пошлины останутся на задекларированных уровнях и не будут существенно изменены в процессе переговоров, последствия будут довольно серьезные. Правда, долгосрочные.
В ближайшей перспективе они будут способствовать повышению цен в США, как это уже случилось со стальной продукцией. Кстати, к концу марта подорожание горячекатаного проката там прекратилось, поскольку импорт из таких стран как Турция или Египет стал привлекательным несмотря на 25%-ные стальные тарифы.
Дональд Трамп не скрывает, что его действия направлены, во-первых, на сокращение внешнеторгового и бюджетного дефицита, а во-вторых, на возвращение промышленности в США. В этой связи интересно, что «взаимные» тарифы направлены не только против Китая, но и против компаний, которые изготовляют ширпотреб в Южной и Юго-Восточной Азии, а затем везут его в США, где продают во много раз дороже реальной себестоимости.
Другое дело, что строительство новых предприятий с нуля в США — дело не быстрое и весьма сложное. Восстанавливать американскую промышленность, скорее всего, будет ничуть не проще, чем российскую из-за утраты многих компетенций. Но делать что-то все равно надо. Как говорится, если хочешь выиграть миллион, купи сначала хотя бы лотерейный билет.
Дальнейшее развитие событий будет во многом зависеть от ответных действий стран, попавших под тарифы. Китай уже заявил, что введет 34%-ные пошлины на американские товары. Однако американский экспорт такой, что его трудно заместить.
США — крупнейший в мире экспортер сжиженного природного газа и один из ведущих экспортеров нефти. В США находится один из двух крупнейших в мире поставщиков самолетов. Более 30% американского экспорта — это высокотехнологичная продукция, у которой не так много альтернатив. Причем благодаря наличию емкого внутреннего рынка снижение внешних поставок для большинства американских компаний не критично.
Но в любом случае, дальше будет интересно. Меняется весь ландшафт мировой экономики. Причем вручную.
Другие материалы о российском и мировом рынке стали читайте в разделе "Аналитика".
Приглашаем всех принять участие в выставках "Металлоконструкции 2025" и "Металлургия. Литмаш" и конференциях в 2025 г. Очередные конференции состоятся 10-11 апреля в Санкт-Петербурге, где в 11-й раз пройдет Международная конференция "Нержавеющая сталь и российский рынок", и 24-25 апреля в Ташкенте, где в 5-й раз соберется конференция "Рынок металлов Центральной Азии и Закавказья".
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные (авторизованные) пользователи сайта.